Игра с баррелем: почему не стоило верить мрачным ценовым прогнозам
Весна 2016 года стала настоящим кошмаром для нефтяных аналитиков. Как все было складно в объяснительной модели: цена на нефть низкая, потому что в экономике стагнация, потребление падает, прежде всего из-за замедления темпов роста Китая, на рынке профицит производства 1,5–2 млн баррелей в сутки, сняты санкции с Ирана, и он стремительно наращивает добычу. Падение цен в январе—феврале вроде бы полностью в эту конструкцию укладывалось.
А после, 16 февраля, было объявлено о готовности четырех стран — России, Саудовской Аравии, Катара и Венесуэлы — заключить соглашение о фиксации добычи на 2016 год на уровне суточной добычи 11 января. Сразу же заговорили о том, что такое соглашение не сработает: нужно не фиксировать добычу, а серьезно сокращать, да и не добычу, а экспорт, в соглашении не собирался участвовать Иран, США вообще на такие игры внимания не обращают, ну и так далее. И ведь нельзя эти аргументы назвать высосанными из пальца. Но цены вдруг пошли в рост.
Этому нашли весьма показательное объяснение. Цену разгоняют спекулянты накануне объявленной встречи в формате ОПЕК-2 (к четырем странам согласились присоединиться и другие производители нефти, новое соглашение о заморозке добычи планировали подписать в Дохе 17 апреля).
Это уже любопытнее. Оказалось, что загадочные спекулянты вполне могут манипулировать ценами на нефтяном рынке даже в ситуации отсутствия рыночных предпосылок. Очевидно, что такое ценообразование назвать рыночным ну никак нельзя. Но на это противоречие никто особого внимания не обратил.
Идем дальше. После срыва переговоров в Дохе цена должна была начать падение. Однако она немного снизилась в первой половине дня, следующего за датой встречи, а потом снова пошла вверх. Вот это уже было полным сюрпризом для интерпретаторов нефтяных цен. Объяснение, правда, быстро нашли: забастовка в Кувейте. Беда в том, что она закончилась уже через три дня, а цена продолжала расти. В итоге цены вплотную подобрались к отметке в $50 за баррель. После некоторой прострации аналитики снова стали изучать новостные ленты и, казалось бы, нашли кое-что для оправдания своих теорий: пожары в Канаде и данные о запасах в США. Цены отметку в $50 не преодолели, пошли вниз, аналитики вздохнули с облегчением и опять стали говорить про фундаментальные факторы, толкающие цены вниз. Но потом нефть опять стала дорожать — тут стали рассуждать о том, что причина в публикации данных Американского института нефти, который сообщил о сокращении запасов в США на прошлой неделе на 5,1 млн баррелей. В итоге утром 25 мая цены на американскую нефть WTI достигли $49,45. Brent преодолела $50.
Мне, кстати, очень нравится формулировка «на фоне» — скажем, «нефть дорожает на фоне публикации о запасах топлива в США». Хитрая фраза, не придерешься — ведь «на фоне» не значит «по причине», так что претензий предъявить нельзя. Правда, с таким же успехом можно сказать, что нефть меняется в цене на фоне победы Канады в чемпионате мира по хоккею или на фоне приближения чемпионата Европы по футболу.
Есть и еще много чего другого смешного. Скажем, информация о числе используемых в США буровых. Когда их число росло, аналитики уверяли нас, что это свидетельствует о дальнейшем росте добычи нефти в Штатах с неизбежным увеличением ее перепроизводства в мире. Иными словами, рост количества буровых доказывал неизбежность низких цен. Но с начала 2015 года началось стремительное падение числа буровых. А вот добыча в США стала падать не так сильно. Выходит, показатель числа буровых был чистым фейком с точки зрения влияния на рынок и цены. Нет, ну можно, конечно, рассказать, что за два года эффективность буровых выросла просто в разы, но в это поверить будет непросто.
Что мы имеем в итоге? В конце мая нефть стоит на 50% дороже, чем в середине февраля. Ситуация же на рынке скорее в пользу дальнейшего ценового падения: рост спроса на нефть не слишком серьезный, проект ОПЕК-2 сорван, Иран добычу наращивает, Ливия добычу наращивает, Россия — и та добычу наращивает. А нам рассказывают про запасы топлива в США (кстати, аналитики накануне публикации свежих данных о запасах называли цифру, оказавшуюся каким-то образом в два раза выше реальной, что вообще-то тоже очень удивительно).
Понятно, что рыночной трактовки ценообразования уже недостаточно. Баланс спроса и предложения — это только один из факторов, причем не самый основной. Стоит говорить о двух ключах от рынка. У производителей нефти в руках только один ключ, причем не самый главный. А вот основной ключ в руках у США. Потому что цена на нефть очень сильно зависит от курса доллара (являющегося продуктом политики ФРС) и поведения спекулянтов, которые решения о покупке или продаже фьючерсов принимают опять же на основе действий монетарных властей США. Посмотрите, кстати, на динамику курса доллара — и вы увидите, что он вполне соответствует колебаниям на рынке нефти.
И это не конспирология, скорее наоборот — антиконспирология. Скажем, понимание этого простого обстоятельства сразу же рушит концепцию секретного сговора США и Саудовской Аравии (об этом вспоминают постоянно, даже срыв переговоров в Дохе пытались объяснить этим, хотя сейчас состояние политических отношений двух стран едва ли не наихудшее за последние 20 лет: саудиты даже собираются продавать американские облигации от обиды на снятие санкций с Ирана и из-за обвинений в подготовке терактов 11 сентября 2001 года).
Поэтому для понимания дальнейшего уровня цен надо попробовать понять интересы Соединенных Штатов. Оттолкнемся от сланцевой нефти, которой приписывают роль основного «геймчейнджера» на мировом рынке. Идея проста: в США довольно резко выросла добыча нефти из-за сланцевых технологий, что и привело к ее переизбытку на мировом рынке. Сюда же добавляют и начало экспорта нефти из США, хотя в этом гораздо больше пиара, чем реалий. США остаются вторыми в мире нетто-импортерами нефти, а поставки ее из США связаны с маржой переработчиков — им бывает выгоднее перерабатывать импортную нефть.
На самом деле США оказались в непростом положении. Сегодня Штаты — один из крупнейших производителей нефти и один из ее крупнейших импортеров. Если цена на нее идет вниз, это крайне негативно сказывается на производителях сланцевой нефти в США. Да, правительство Соединенных Штатов может оказывать им кредитную поддержку через субсидии, но даже такая мощная экономика не в состоянии вечно субсидировать собственных добытчиков. Если же цены на нефть оказываются слишком высокими, тогда страдает американский потребитель (налоговая система США позволяет быстро снижать цены на бензин в случае падения цен на сырую нефть, и это тут же сказывается на автомобильном рынке). Скромно умолчу про политический фактор: дорогая нефть очень помогает российской экономике (впрочем, и без политики у США хватает экономических аргументов, чтобы не разгонять ценовые котировки).
Кстати, вполне понятно, почему Штаты долго держали цены на уровне выше $100. Только это помогло привлечь огромные инвестиции в сланцевые проекты (точно так же до этого было со сланцевым газом: только высокие цены позволили разогнать добычу газа, после чего цены на американском рынке стали падать, что оказалось очень выгодно для американской экономики). Именно поэтому и стоит держать в уме себестоимость добычи сланцевой нефти в США. Потому что цена на рынке должна быть такой, чтобы сланцевые компании хотя бы покрывали свои затраты. А себестоимость равняется примерно $45–50. Цены могут быть в какие-то моменты и ниже и выше, но пока все равно будут тянуться к этому уровню.
Понятно, что цифра эта колеблется в зависимости от формации и будет снижаться. Но не так быстро, как в предыдущие годы: технический прогресс и так был довольно быстрым, и поэтому дальнейшее снижение себестоимости будет очень медленным. Ну это если вы решите вдруг заняться бегом, скажем, на 100 м, то вначале прогресс в результатах будет очень быстрым. Но потом вы уже будете выгрызать каждую десятую.
Вот мы и вышли на магическую цифру в $50. Думается, вокруг нее цена и будет колебаться. Нетрудно вспомнить, что исходя из нее верстался наш бюджет. Правда, его считали пессимистичным, но это как во всем теперь известном анекдоте. То, что считали черной полосой, оказалось белой. Но все же на $50 шансы есть. Это не означает, что я призываю ничего не делать в экономике и ждать восстановления нефтяных цен. Тем более что до уровня в $100 без войны в Ормузском проливе они не вырастут, тут с аналитиками можно согласиться. Просто, говоря о нефтяном рынке, нужно все же быть объективнее и аккуратнее в оценках.
