Роль статиста: когда нефтяные державы смогут договориться?
Без сюрпризов
Если верить российским чиновникам, успеху встречи нефтедобывающих стран в столице Катара 17 апреля помешали саудовцы и их соседи по Персидскому заливу. И произошло это, по словам тех же чиновников, совершенно неожиданно для остальных участников встречи.
Министр энергетики РФ Александр Новак прямо заявил по окончании переговоров, что встреча была сорвана из-за резкого изменения накануне позиции Саудовской Аравии и близких к ней стран. А заместитель председателя правления «Газпрома» Валерий Голубев пошел еще дальше. Выступая на следующий день в Москве на форуме «ТЭК России в XXI веке», он тоже отметил «совершенно неожиданный» результат встречи и обвинил нефтедобывающие государства в «преследовании эгоистических целей» и нежелании «договариваться исходя из общечеловеческих ценностей».
Слова о «неожиданности» и обвинения арабов в негуманном отношении к другим экспортерам нефти — либо признак некомпетентности российских переговорщиков, либо желание оправдаться перед руководством в Кремле за провал инициативы, от которой многого ожидали и по поводу которой давали обещания успеха. Не исключено, что мы наблюдаем здесь и то и другое сразу. Поведение абсолютно типично для чиновного сословия.
Никаких особых сюрпризов в Дохе не было. Саудовцы несколько раз перед встречей громогласно заявляли, что согласятся на замораживание уровня добычи лишь в том случае, если то же самое сделают иранцы. Для королевства это вопрос принципа. С тем, что в освободившиеся после заморозки рыночные ниши поступит нефть из американских сланцевых месторождений, в Эр-Рияде готовы смириться. С компаниями США, подчиняющимися только соображениям коммерческой выгоды, а не указаниям Белого дома, ничего поделать нельзя, если не приструнить их низкими ценами. А вот иранская нефть, способная заменить на освободившихся рынках саудовскую, это жутчайший кошмар для обитателей Аравийского полуострова. Геополитическая катастрофа.
Московским делегатам не составляло труда предвидеть жесткую реакцию саудовцев на отказ Ирана от участия в катарской встрече и на заявления иранцев о готовности предлагать значительные скидки в цене тем покупателям нефти, которые перейдут к ним от арабов.
Столь же легко было убедиться в неготовности многих членов ОПЕК выполнять решение о замораживании добычи, если бы такое решение все-таки было принято. Иракские власти потребовали от иностранных операторов добычных проектов, включая ЛУКОЙЛ, ускорить работы по освоению месторождений и нарастить объем экспортируемой нефти. Об активизации освоения ресурсов на шельфе заявил Кувейт. Увеличивать добычу собрались, не скрывая намерений, в Нигерии и ряде других стран. Да и сама Саудовская Аравия активизировала бурение на промыслах, нарастив число установок с 30 в 2005 году до нынешних 130. В Эр-Рияде признали, что готовы добывать не 10 млн барр., а 12,5 млн барр. в сутки, обогнав по этому показателю и США и Россию.
Главной целью ведущих членов ОПЕК в Дохе было попытаться втянуть Иран в инициативу по замораживанию добычи, чтобы пресечь конкуренцию с его стороны и только. Сокращать каждый свою долю на рынке в пользу американцев и партнеров по бывшему картелю никто в организации не хотел и не хочет. В этих условиях российские представители вместе с рядом делегатов из других государств, не входящих в ОПЕК, оказались статистами, вольно или невольно помогавшими арабам в их противостоянии с Тегераном.
Война до победы
Саудовцы, а вслед за ними и другие гости Дохи могли бы устроить «словесную интервенцию» и поддержать ее некой декларацией о намерениях способствовать стабилизации цен. Однако вели они себя совершенно по-другому, то и дело напоминая миру, что никакой договоренности без Ирана не будет. На поведение рынка, где ожидания по поводу катарской встречи оказали позитивное воздействие, в Дохе практически никак не реагировали. Все внимание основных игроков было приковано к Тегерану.
Неуступчивость Ирана и прохладное отношение большинства членов ОПЕК к идее замораживания добычи привели к вполне предсказуемому провалу инициативы. К провалу, который российские официальные лица обязаны были предвидеть, но вместо этого занялись поисками мнимых виновных и абсурдными обвинениями их в пренебрежении общечеловеческими ценностями.
Можно с большой степенью уверенности предположить, что саудовцы и их союзники не оставят попыток ограничить аппетиты Ирана по завоеванию им старых и новых рынков. Идея замораживания — удобный инструмент в достижении такой цели. Пока персы не вышли на досанкционный уровень добычи, эти попытки выглядят безнадежными, но восстановивший былой добычный потенциал Иран может в будущем согласиться на солидарные действия в рамках ОПЕК: Тегеран уже чувствует свою силу и понимает зависимость арабов от его позиции.
Прийти к согласию до июня, когда запланировано очередное совещание министров нефти ОПЕК, точно не получится. Не стоит ждать солидарности нефтедобывающих стран и в октябре. Для восстановления потенциала добычи, существовавшего до санкций, иранцам потребуется еще не меньше года. Только после этого, если у Ирана не пропадет желание отвоевывать у других поставщиков все новые и новые рынки, можно будет говорить о появлении шансов на совместные действия картельного характера.
Противостояние Ирана с саудовцами и их сателлитами обещает быть долгим и напряженным. От России в этих обстоятельствах требуется не слепое следование заведомо провальным «инициативам», а внятная и гибкая позиция с дальним прицелом на обеспечение национальных коммерческих и политических интересов.
В одиночку, без поддержки США и других влиятельных игроков, России не удастся занять место посредника в урегулировании отношений между Ираном и Саудовской Аравией (на роль такого посредника, кстати, уже претендует Оман). Однако дверь к участию в дипломатическом процессе нормализации обстановки в Персидском заливе для России не закрыта.
Кроме того, когда российские компании опустошат запасы ныне действующих месторождений и снизят уровень добычи по причине высокой себестоимости новых проектов и отсутствия коммерческой рентабельности получения трудноизвлекаемой нефти, естественное сокращение объемов экспорта можно будет выдать за вклад в борьбу ОПЕК за замораживание.
