Рублевая крепость: почему чиновникам не стоит бороться с валютным рынком
При представлении прогноза Министерства экономического развития на предстоящий период глава ведомства Максим Орешкин публично выразил озабоченность завышенным, с его точки зрения, курсом рубля. Более того, он даже сформулировал рыночную рекомендацию приступать к закупкам валюты впрок, чем удивил многих: после многомесячного снижения реальных доходов ресурсы населения для таких «инвестиций» весьма ограниченны, а бизнесу подобные подсказки в принципе вряд ли нужны.
Стенания по рублю
Тем не менее мотивация словесных интервенций министра понятна, хотя и неоднозначна.
Во-первых, в отечественном экспертном дискурсе традиционно доминируют представления, что завышенный курс рубля вредоносен для конкурентоспособности национального производителя. Поскольку объем чувствительного к изменениям валютного курса российского экспорта готовой продукции не слишком высок, то речь идет в первую очередь об ужесточении конкуренции с импортом производств, работающих на внутренний рынок. Подобные опасения отчасти оправданны: в первом квартале 2017 года импорт по сравнению с аналогичным периодом прошлого года вырос почти на четверть.
Но валютный курс представляет собой обоюдоострый инструмент: что хорошо экспортерам и кредиторам, прямо противопоказано импортерам и заемщикам. Причем одни и те же субъекты на разных рынках могут одновременно или последовательно выступать в различных ролях, создавая совсем уж сложную картинку.
Поэтому очень важно проанализировать структуру прироста импорта: не исключено, что значительная его часть представлена товарами и услугами, непосредственно не конкурирующими с отечественными аналогами. Например, это могут быть инвестиционное оборудование и комплектующие, в России не производимые; тогда увеличение импорта будет свидетельствовать о прекращении длительной инвестиционной паузы и долгожданном переходе отечественных производителей к реализации проектов технологического обновления. Начало новой волны обесценения рубля может больно ударить по подобным проектам и вопреки ожиданиям Министерства экономического развития не поддержит, а затормозит экономический рост.
Во-вторых, здесь могут играть роль соображения, связанные с качеством прогноза. Грубо говоря, новому министру экономического развития, естественно, хочется, чтобы впервые подготовленный под его руководством официальный прогноз не разошелся очень уж сильно с реальностью. Для этого нужно, чтобы оправдались прогнозные предпосылки, соответствующие представлениям министерства о более или менее равновесной ситуации в экономике. Укрепление рубля, имевшее место с начала текущего года, многими экспертами действительно считается избыточным, и большинство оценок потому предусматривает возвращение курса национальной валюты к более низким уровням.
Проблема в том, что Россия живет в условиях нового режима денежно-кредитной и курсовой политики немногим более двух лет, причем дополнительным элементом волатильности служат эффекты финансовых санкций. Даже статические (не говоря уже о динамических) характеристики равновесия нашей «малой открытой» экономики, включая состояния текущего и капитального счетов платежного баланса, еще толком не обкатаны в реальных состояниях макроэкономической среды. Так что надежда на устойчивое возвращение курса рубля в более привычный с модельной или исторической точки зрения диапазон может оказаться призрачной.
Непривычная свобода
Пока же желаниям Минэкономразвития не дают воплотиться в жизнь мощные факторы, удерживающие рубль на высоких отметках. В первую очередь это высокий уровень ключевой ставки Банка России, который формирует процентный дифференциал, притягивающий в страну иностранные портфельные инвестиции и, соответственно, формирующий дополнительный спрос на рубль и рублевые финансовые инструменты. Так, по состоянию на 1 февраля 2017 года был повторен рекорд последних пяти лет по доле нерезидентов на рынке ОФЗ (28,1%); при этом по сравнению с началом 2012 года вложения зарубежных инвесторов на этом рынке увеличились более чем на порядок, превысив 1,6 трлн руб.
Банк России вполне можно понять: он потратил слишком много усилий для приближения инфляционных показателей к таргету, чтобы сейчас ослабить вожжи, допустив ослабление курса рубля. Это чревато не только отдалением в неопределенное будущее столь близкой заветной цели, но и подрывом доверия к принципам проводимой денежно-кредитной политики. Расчет Центробанка, по-видимому, строится на том, что пул горячих денег сам собой постепенно рассосется в результате параллельного повышения в текущем году процентных ставок в США и снижения их у нас уже после триумфального досрочного достижения инфляционного таргета, казавшегося многим нереальным еще каких-нибудь пару лет назад. Насколько этот расчет оправдан, покажет время, но риски внезапного изменения настроений инвесторов и оттока капитала представляются в настоящий момент довольно серьезными с точки зрения макроэкономической стабильности.
Обменное соотношение национальной валюты к иностранным денежным единицам выступает не только в качестве мощного инструмента, но еще одновременно и как важный индикатор результативности экономической политики. Переход к новому валютному режиму Банка России показался столь непривычным еще и потому, что государство здесь осознанно отказалось от инструментария ручного управления, обязавшись принимать результат таким, какой он сложится в сумме действия многообразных рыночных факторов. Данный подход очевидно противоречит почти безраздельно доминирующей ныне в российской власти системе взглядов в отношении рациональности и благотворности повсеместного государственного вмешательства в экономику. Поэтому неудивительно, что у чиновников постоянно возникает соблазн «подправить» рыночный результат, благо все возможности для этого под рукой. И в этом смысле министр Орешкин не одинок: о необходимости борьбы с «переукрепленностью» национальной валюты не так давно заявлял президент, а Минфин запустил программу скупки валюты в бюджетные резервы, за которой очевидно скрывается стремление ослабить рубль.
Настроения наверху удивительным образом контрастируют с «гласом народным». Судя по социологии потребительских ожиданий, Центральному банку уже впору радостно констатировать, что в результате его перехода к политике таргетирования инфляции и высвобождения обменного курса рубля одержана важная психологическая победа: внимание населения к валютному рынку заметно уменьшилось. Кроме того, вняв рыночным реалиям и настоятельным призывам, максимальная за последние годы доля граждан предпочитают рубль в качестве валюты для сбережений.
В который раз убеждаешься, что ссылки власть имущих на «неготовность» народа к различным прогрессивным преобразованиям по факту скрывают за собой неспособность самих властей отказаться от собственных прерогатив и привилегий. Непреодолимыми барьерами на пути к переменам остаются отсутствие у чиновников сомнений в правильности своего мнения и соблазн ручного управления.
