Маленькая и победоносная: как сирийская операция отразилась на экономике
На этой неделе Россия начала выводить войска из Сирии. Расчеты РБК показывают, а президент Владимир Путин подтверждает, что расходы на операцию составили 30–40 млрд руб. Существенная ли это сумма с точки зрения российской экономики? Могла ли эта кампания помочь сгладить кризис или, наоборот, нанести заметный урон бюджету?
Война как драйвер роста
Исследования показывают, что военные расходы в развитых экономиках являются достаточно эффективным методом увеличить ВВП во время рецессии. Дело в том, что «мультипликатор» (увеличение ВВП на один инвестированный рубль или доллар) данной отрасли экономики является достаточно большим и вовлекает несколько смежных отраслей в работу. К примеру, для американской экономики известны оценки, которые показывают, что увеличение ВВП на дополнительный доллар, выделенный военно-промышленному комплексу (ВПК), может достигать фантастических 3,5, то есть влияние крайне сильное. При этом во время роста экономики, напротив, расходы на оборонку не помогают — мультипликатор заметно меньше 1. Оценки для стран ОЭСР не так полезны, потому что не дают точного значения для расходов на ВПК, но тоже показывают похожие оценки для госрасходов в целом.
Конечно, для благосостояния людей ВВП не самый главный показатель, есть множество более важных вещей, таких как здравоохранение, образование, защита частной собственности и так далее. И все-таки с тем значительным падением ВВП (около 3,7%), которое мы испытали в 2015 году, немного военных расходов в теории помогают улучшить состояние экономики.
Однако хочется добавить немного дегтя в эту бочку меда. Дело в том, что государственные инвестиции, например в инфраструктуру, образование или НИОКР, влияют на ВВП и в рецессию, и в моменты роста экономики, при этом мультипликаторы близки к 3. То есть эти виды расходов могут быть полезнее для экономики и вдобавок улучшать благосостояние людей вне зависимости от стадии бизнес-цикла.
Влияние на экономику России
40 млрд руб. — это довольно небольшая сумма для нашего государства. Для сравнения, дефицит федерального бюджета за первые два месяца 2016 года составил около 112 млрд руб. и прогнозируется на уровне до 3 трлн руб. за год в худшем случае. Дыра баланса ВЭБа — до 1,5 трлн руб. Дефицит Пенсионного фонда России — около 620 млрд руб. Совокупные расходы бюджета на образование — порядка 2,8 трлн руб. На этом фоне деньги небольшие, менее 0,05% ВВП. Кроме того, выделение этих средств фактически не затрагивает другие статьи бюджета: с учетом больших дефицитов эти средства привлекаются от продажи Резервного фонда ЦБ либо привлекаются Минфином на внутреннем рынке.
А вот положительное влияние могло бы быть существенным, только вовлеченные суммы должны были быть значительно больше. Даже поверив в мультипликатор 3,5, мы не получили бы эффекта больше чем на 100 млрд руб. Это немного улучшило бы ситуацию, но явно недостаточно для существенных изменений. Так что позволить себе эти расходы Россия точно могла, но вряд ли значительно от них выиграла. Кроме того, президент Путин уточнил, что эти средства были перенаправлены из бюджета Минобороны, а это означает, что расходы не были дополнительными, но просто изменили назначение. В силу этого влияние на ВВП окажется незначительным.
Нефть и курс рубля
Насколько успешное завершение кампании в Сирии повлияет на рынок нефти? Прошла рабочая неделя с момента объявления, и нефть стоит дороже, чем раньше (около $41,5 за баррель). Но помимо фактора Сирии на рост нефти влияют снижение числа вышек в США, небыстрое возвращение на рынок Ирана, замедление добычи в России, а также уверения Китая о росте на 6,5% в 2016–2020 годах.
При этом курс рубля продолжает находиться на довольно высоком уровне — примитивным индикатором здесь может быть стоимость барреля нефти в рублях: сейчас она порядка 2,8 тыс. руб. за баррель, в то время как в январе доходила до 2,5 тыс., а в первой половине 2015 года колебалась в районе 3,2–3,5 тыс. руб. (и это без учета инфляции). Дальнейшее движение курса едва ли будет реагировать на сирийские события: видимо, они были отыграны уже 14–15 марта.
А вот вопрос взаимодействия с западными партнерами, геополитических рисков, к сожалению, не решился. Уже после сирийской кампании прошли сообщения, что европейские банки получили схожую с американскими банками рекомендацию не участвовать в размещении российских евробондов. И это была рекомендация Брюсселя, а не воюющих сторон. Дело Савченко также вызывает у европейских партнеров желание ввести новые санкции. Это огорчающие сигналы: кажется, что мы не смогли добиться успеха на других направлениях благодаря сотрудничеству в Сирии.
По всей видимости, сирийская кампания принесла достаточно ограниченные экономические плоды. В силу перераспределения денег Минобороны, без дополнительных ассигнований федерального бюджета эффект в принципе и не мог быть большим. Ни на рубль, ни на рынок нефти большого влияния мы не оказали, а наши торговые и экономические партнеры не улучшили свое отношение к стране. Так что главные плюсы заработаны в политической сфере, экономике «небольшая война» не помогла.
