Валютные волны: почему отмена плавающего курса рубля не поможет экономике
Профильные комитеты Госдумы подготовили заключения на представленные ЦБ «Основные направления денежно-кредитной политики» на 2020–2022 годы. 20 ноября Эльвира Набиуллина должна выступить в Думе с презентацией документа и ответить на вопросы парламентариев. Во многом это формальная процедура — основные направления в конце октября уже были утверждены советом директоров Банка России. Рассмотрение в Думе и заключения профильных комитетов являются только рекомендациями денежным властям, не обязательными для исполнения.
Тем не менее заключение одного из комитетов, а именно комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству, наделало немало шума. Оно содержит рекомендации, которые противоречат «Основным направлениям» и принципам проводимой денежно-кредитной политики как минимум последних пяти лет. В частности, рекомендуется переход к режиму «мягко регулируемого валютного курса рубля». Предполагается, что «гибко регулируемый и прогнозируемый на перспективу диапазон валютного курса российской валюты … позволит оживить инвестиционный и потребительский спрос» и поможет решить поставленную в «майском указе» 2018 года задачу ускорения экономического роста до темпов выше среднемировых. Заодно предлагается понизить степень уязвимости российской экономики за счет «введения валютных ограничений на отток/приток спекулятивного капитала».
Подняли якорь
С конца 2014 года ЦБ проводит политику свободного плавания рубля. Курс формируется на основе текущего баланса спроса и предложения на валютном рынке. При этом экономическая политика продолжает влиять на курс — к примеру, в рамках реализации бюджетного правила Банк России ежедневно осуществляет покупки валюты. Сохраняется и возможность проведения валютных интервенций в экстренных ситуациях. Однако денежные власти не устанавливают никаких ориентиров для валютного курса, в частности, в отличие от Минэкономразвития, макроэкономические прогнозы ЦБ не содержат никаких оценок валютного курса. Даже в публичных выступлениях его руководители не комментируют текущие или «обоснованные» значения курса рубля, хотя подобные расчеты, очевидно, осуществляются. Основная причина — нежелание влиять своими прогнозами на рыночные ожидания.
Считается, что плавающий курс обеспечивает «автоматическую» подстройку экономики под изменение внешних условий. К примеру, при падении цен на нефть рубль дешевеет, что приводит к удорожанию импортных товаров, а значит, сокращению спроса на импорт. С другой стороны, это же снижение курса уменьшает издержки экспортеров в иностранной валюте, а значит, повышает их конкурентоспособность на мировом рынке. Наоборот, при росте нефтяных цен укрепление рубля снижает «перегрев» экономики по тем же каналам.
Другим преимуществом плавающего валютного режима является возможность проведения независимой денежно-кредитной политики, то есть регулятор может устанавливать рублевую процентную ставку относительно независимо от глобальных ставок. Если страна придерживается фиксированного валютного курса, то она автоматически вынуждена импортировать и денежно-кредитную политику валютных зон, к которым привязан валютный курс. Если курс привязан к доллару США, то автоматически импортируется денежная политика ФРС. Если в таких условиях попытаться установить процентные ставки независимо от валюты привязки, то возникнут арбитражные возможности для спекулятивного капитала. В итоге все закончится либо выравниванием процентных ставок, либо отказом от фиксированного режима, либо установлением ограничений на операции с иностранной валютой.
Подобные рассуждения лежат в основе концепции «невозможной троицы», согласно которой невозможно одновременное существование трех режимов — фиксированного валютного курса, свободного движения капитала и независимой денежно-кредитной политики. Можно выбрать только два из трех. Текущая политика ЦБ основывается на выборе независимости процентной политики и отсутствия ограничения на потоки капитала, жертвуя воздействием на валютный курс. Основным недостатком плавающего режима является дополнительная неопределенность в экономике. Установившийся рыночной курс может не соответствовать оптимальным с точки зрения властей значениям.
Игра с ожиданиями
Думский комитет, по сути, призывает отказаться от действующего плавающего режима в пользу некоторого «управляемого плавания» за счет ввода дополнительных ограничений на операции с валютой. Подобные предложения имеют своих сторонников среди российских политиков и экономистов (можно вспомнить, например, экс-советника президента Сергея Глазьева).
Но стоит задуматься о последствиях реализации подобных идей. Во-первых, даже серьезная подготовка к смене проводимой политики приведет к немедленной девальвации. Владельцы рублей и рублевых активов, которые сегодня исходят из того, что могут свободно купить валюту, поймут, что завтра им грозят ограничения. И поэтому будут рационально действовать «на опережение» и продавать рубли уже сейчас. Само по себе сильное снижение курса рубля раскрутит девальвационные ожидания, и ЦБ придется вернуться к практике валютных интервенций.
Во-вторых, как показывает исторический опыт, в том числе российский, ограничения на потоки капитала создают почву для злоупотреблений, так как появляются ведомство и конкретные должностные лица, которые определяют, какие операции разрешены, а какие нет.
В-третьих, сам режим управляемого плавания подразумевает, что денежные власти могут точно определить значение «фундаментально обоснованного» курса рубля и пересчитывать его при любом изменении внешних условий. К примеру, при снижении цен на нефть ЦБ должен понять, носит ли текущее снижение краткосрочный или долгосрочный характер и как долго оно продлится. Если снижение нефтяных цен краткосрочное, то фундаментальный курс рубля не меняется и необходимо его защищать с помощью интервенций и ограничений. Длительное снижение нефтяных цен означает и необходимость корректировки значения «фундаментально обоснованного» курса.
В 2014 году, по сути, и действовало то самое «мягкое регулирование», когда Центробанк проводил валютные интервенции на границах «операционного коридора» для сглаживания колебаний. Осенью 2014 года ЦБ не менял этот валютный режим, так как предполагал, что начавшееся снижение нефтяных цен носит краткосрочный характер, и тратил резервы на поддержание валютного курса. Переход к плавающему режиму с 10 ноября 2014 года был связан, в том числе, и с тем, что ЦБ понял свою неспособность оценивать нефтяные шоки. Плавающий же режим снимает эту ответственность с денежных властей, давая возможность сосредоточиться на процентной политике.
Не очень понятно, почему в этот раз результат от введения валютных ограничений может быть иным. Другое дело, что нулевая реакция валютного курса на предложения депутатов показывает, что финансовые рынки не верят в изменение политики ЦБ. Об этом говорят и комментарии главы комитета Думы по финансовому рынку Анатолия Аксакова, фактически дезавуировавшего инициативу коллег.
Одним из принципов современной денежно-кредитной политики являются информационная открытость и прозрачность. Это означает, что денежные власти для достижения своих целей должны максимально понятно и доступно объяснять свои решения и их аргументацию. Чем больше людей понимает политику Центрального банка и то, на каких принципах она основывается, тем лучше для него самого. Однако по крайней мере часть депутатов Госдумы все еще остается вне зоны охвата информационной и образовательной политики Банка России.
