Греки оказались в еще более трудном положении: им перекладывать вину не на кого, и конечная ответственность за судьбу страны теперь лежит на них. Очевидно, что долговой кризис расколол греческое общество. Одна Греция — та, которую «секут» кредиторы, — страна победившего социализма с щедрыми социальными выплатами, многообразием льгот, бесплатным образованием, низкими налогами, молодыми и обеспеченными пенсионерами. Другая Греция — страна малых и средних предпринимателей, занятых преимущественно в сфере услуг, которые дистанцируются от политики и в минимальной степени нуждаются в государственном регулировании и поддержке.
Однако было бы упрощением считать, что первая Греция проголосовала против принятия условий кредиторов, а вторая их поддержала. На самом деле картина сложнее.
Взаимное недоверие
В действительности греки весьма красноречиво реагируют на политическую турбулентность, но их реакция не всегда имеет политическую окраску. Статистика исполнения государственного бюджета демонстрирует любопытную закономерность: на победу коалиции левых в январе и метания правительства в мае греки отреагировали схожим образом — они просто переставали платить собственному правительству. В мае чистые доходы бюджета составили 2,8 млрд евро, что оказалось на 918 млн евро ниже заложенного показателя. И примерно столько же — 935 млн евро, или 20,3% от запланированного, — не доплатили граждане и компании страны в январе нынешнего года, когда страну сотрясали предвыборные баталии. Снижающиеся доходы бюджета — тревожный знак недоверия политическому классу.
Оборотной стороной разочарования и безысходности, царящих в греческом обществе, является решимость остальных европейцев позволить грекам покинуть европейский проект. Ситуация для Европы весьма неприятная, но отнюдь не фатальная. Непредсказуемость переговорного процесса и многолетний политический шантаж со стороны греческого руководства (в 2011 году Греция уже планировала референдум по выходу из зоны евро, а угроза развала еврозоны нависала над всеми без исключения переговорами) принесли усталость и недоверие в стан кредиторов.
Греки так часто пугали европейцев выходом из еврозоны, что те, похоже, смирились с таким развитием событий и утратили страх — и перед дефолтом, и перед выходом из зоны евро. Европейцы, похоже, свой урок из этого театрализованного политико-экономического кризиса вынесли: страшен не факт совершения ошибки, а неготовность ее признавать и нежелание исправлять. Если вступление Греции в еврозону и было ошибкой, то ее выход сегодня, когда создан банковский союз ЕС, а Европейский центральный банк обладает инструментами для оперативного купирования кризиса ликвидности в национальных банковских системах, уже не породит цепной реакции, способной разрушить великий, хотя и не безошибочный эксперимент.
Время нестабильности
Но извлекут ли урок сами греки? Существует мнение, что именно бремя суверенного долга обрекает Грецию на длительную стагнацию, жесткие меры экономии, лишения для граждан и отсутствие перспектив для общества в целом. Европейцы уже научили греков жить по средствам, но искусству торговать и зарабатывать грекам придется учиться самостоятельно. Списание долга — часть лечения. Другая же часть состоит в способности общества к экономической мобилизации, которая измеряется объемом экспорта и сальдо торгового баланса, и иммунитете к авторитарному правлению. Очевидно одно: отказ греков принять условия кредиторов означает скорый выход Греции из еврозоны.
Остаться в зоне евро без участия в евросистеме (группе центробанков ЕС) будет непросто: объем экспорта Греции остается статистической загадкой, но определенно не растет на протяжении всех лет кризиса; правительство не имеет собственных доходов в иностранной валюте. В отсутствие дешевых источников финансирования правительству рано или поздно придется вводить ограничения на движение капитала, резать социальные расходы или же покушаться на налоговые привилегии «неприкасаемых», прежде всего судовладельцев.
Способно ли на это левое правительство? Удержится ли оно в потоке народного или олигархического протеста? Нестабильность — это время радикалов. Не только светских, но и военных. Хочется верить, что в Греции об этом помнят.
