Безлюдные производства: как роботизировать российскую экономику

В ближайшие годы в России ожидается дефицит трудоспособных кадров. Согласно «низкому варианту» демографического прогноза Росстата, численность населения трудоспособного возраста к 2035 году сократится на 6,5 млн человек, до 75,7 млн. В связи с этим встает резонный вопрос: кто же будет работать на российских промышленных предприятиях, когда значительная часть сотрудников уйдет на пенсию и не будет восполнена молодежью? Будем останавливать и закрывать заводы? Или используем возможность организации производств на современном уровне?

Непроизводительный труд

Помимо сокращения трудоспособного населения у российской промышленности есть и другая системная проблема — крайне низкая производительность труда, соответствующая нормам 1980-х годов XX века. По данным ОЭСР, производительность труда в России (ВВП на час отработанного времени) вдвое ниже аналогичного показателя по странам, входящим в ОЭСР ($23,5 против $48,8). По отдельным отраслям ситуация существенно хуже. Например, по словам вице-премьера Дмитрия Рогозина, по производительности труда в космической отрасли Россия отстает от мировых лидеров в девять раз.

Динамика производительности труда также не вселяет оптимизма: второй год подряд этот показатель падает. О достижении цели, установленной в майском указе президента о росте производительности труда к 2018 году в 1,5 раза (относительно уровня 2011 года), речь уже не идет — к 2017 году мы имеем лишь рост в 1,04 раза.

По оценкам экспертов из BCG, эффективность и производительность труда в России приносится в жертву социальной стабильности: показатель безработицы не зависит от динамики ВВП и удерживается на устойчиво низком уровне (5,5%), а структура рынка труда за последние 25 лет не претерпела больших изменений: высокая доля государства и крупных компаний, низкая доля малых предприятий — 16%. Для сравнения: в Китае малый бизнес обеспечивает работой 80% занятых, в Индии — 40%, в Германии — 63%, в США — 46%.

Нужны роботы

Решить проблему низкой производительности труда могла бы роботизация промышленности, но она явно не находится в фокусе государственной политики. Об этом говорит принципиальное отставание России в этой сфере не только от лидеров, но даже от середнячков.

По данным Национальной ассоциации участников рынка робототехники (НАУРР), в настоящее время в России установлено около 4000 промышленных роботов, при этом ежегодно в течение последних пяти лет закупалось в среднем 460 роботов. Для сравнения: в Германии, по экспертной оценке, к настоящему моменту инсталлировано более 130 тыс. роботов и в дополнение к этому только в 2016 году было закуплено еще около 20 тыс. роботов; Китай в 2016 году закупил 87 тыс. роботов, США — 31 тыс., Франция — 4 тыс., а Россия — только 359 штук.

Относительный показатель, называемый плотностью роботизации, ежегодно рассчитываемый International Federation of Robotics, выглядит еще более печально: в 2016 году в России количество роботов на 10 тыс. работников составило два, в то время как этот же показатель у лидирующей Южной Кореи — 631, у Германии — 309, у не имеющей выдающихся промышленных мощностей Сербии — более 100, а в среднем по миру — 74. Таким образом, Россия отстает от среднего уровня, включая страны с низким уровнем развития промышленности, в 37 раз! Однако это обстоятельство не принимается в расчет при выработке среднесрочной государственной промышленной политики.

Между тем роботизация необходима и для обеспечения глобальной конкурентоспособности российской экономики. По оценкам оксфордских исследователей из Martin School, изложенным в Programme on the Impacts of Future Technology, в ближайшие 20 лет до 45% существующих рабочих мест в развитых странах будут заменены роботами и компьютерными программами.

Программа развития

Нарастающее отставание России может быть преодолено только с помощью комплексной автоматизации всех производственных отраслей: промышленности, сельского хозяйства, транспорта. В качестве первого шага необходимо определить центр компетенций в области промышленной робототехники. Очевидно, что это задача не для органов власти, а скорее, для одного из университетов (например, МГТУ им. Н.Э.Баумана или МГТУ «Станкин») или ведущих промышленных предприятий. Центр, созданный на базе одной из этих организаций, мог бы поддерживать государственную политику в части автоматизации, а также действовать как отраслевой институт развития, выступающий провайдером лучших практик и технической экспертизы.

Далее для фокусировки усилий целесообразно (при участии органов власти, центра компетенций и ведущих бизнес-объединений) определить перечень предприятий, на которых в первую очередь будет осуществляться господдержка комплексной автоматизации. В первую очередь в перечень стоит включить предприятия ВПК и предприятия, производящие продукцию массового или устойчивого спроса. Разумеется, не исключается и поддержка производств, находящихся в частной собственности.

Начинать работу стоит не по полному перечню отобранных предприятий, а на ограниченном числе площадок, например 10–15. А опыт и алгоритмы действий, полученные на базе пилотов, центр компетенций будет тиражировать на всех остальных предприятиях, включенных в перечень. При этом на всех вовлеченных в модернизацию предприятиях будет проводиться технологический аудит, разработка проектов комплексной автоматизации при участии центра компетенций и специалистов предприятия и только после этого будет предоставляться необходимая государственная поддержка.

Государственные деньги

Встает справедливый вопрос об объемах и источниках финансовой поддержки программы роботизации. По нашим предварительным оценкам, за пять лет реализации программы с постепенным увеличением числа модернизируемых предприятий суммарные расходы на модернизацию, как из бюджетных, так и из внебюджетных источников, могут составить до 80 млрд руб., что эквивалентно введению в эксплуатацию до 16 тыс. промышленных роботов на более чем сотне предприятий. При этом расходы федерального бюджета ориентировочно составят до 50 млрд руб.

Такие средства можно выделить за счет переориентации уже имеющихся ресурсов, направляемых государством на поддержку промышленности и зачастую не позволяющих получить общесистемные эффекты. Например, на техперевооружение предприятий ВПК до 2020 года в рамках соответствующей долгосрочной программы направляется 3 трлн руб., большая часть из которых уже израсходована на проекты точечной модернизации производств. В рамках госпрограммы развития авиационной промышленности на развитие производств в 2018–2025 годах будет направлено 156 млрд руб., при этом в качестве первого ожидаемого результата обозначено «снижение расходов на производство поставляемых самолетов на основе повышения производительности труда и увеличения серийности производства». В рамках госпрограммы развития судостроения на обновление производственных мощностей гражданского судостроения в 2018–2030 годах планируется направить более 50 млрд руб. Эти примеры показывают, что привлечь необходимые средства для комплексной автоматизации существенного числа крупных предприятий вполне возможно.

Экономические стимулы

Помимо указанных шагов целесообразно реализовать и ряд мер, стимулирующих предприятия проводить роботизацию. Это сокращение сроков амортизации вновь закупаемых роботов; разработка системы лизинга отечественной робототехнической продукции с целью снижения налоговой нагрузки на предприятия-потребители; развитие финансовых инструментов поддержки, например предоставление льготных займов Фондом развития промышленности не только на этапе создания новых производств, но и в рамках текущей деятельности предприятий.

Безотлагательные поддержка и стимулирование роботизации позволят получить ряд системных эффектов: повышение производительности труда, создание высокопроизводительных и высококвалифицированных рабочих мест, сокращение объемов незавершенного производства и складских запасов.

От того, найдет ли комплексное развитие российской промышленности, в том числе в части автоматизации и роботизации, достойную поддержку в новом политическом цикле, по сути, зависит, будет ли у нас конкурентоспособная промышленность в средне- и долгосрочной перспективах или нет. Точка невозврата уже близко, но шанс пока есть.