Программа-минимум: как не задушить возобновляемую энергетику
Отрасль возобновляемой энергетики, которая долгие годы существовала в лучшем случае «на бумаге», на наших глазах обретает плоть и кровь. Появляются новые виды генерации и технологии машиностроения, которых никогда не существовало в России. Сейчас страна находится на исторической развилке: строить свою энергетику исключительно на углеводородах или оставить стратегический задел для возобновляемой энергетики.
Пока мнения по поводу будущего возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в России высказывают в основном крупные теплогенерирующие компании и промышленные потребители, то есть те, кто думает скорее о сохранении текущих доходов или расходов, чем о технологическом развитии энергетики. Поэтому я хочу от лица непосредственного участника новой отрасли рассказать о том, что уже сделано в России для развития ВИЭ и какими будут технологические риски для страны, если мы пустим ситуацию на самотек.
Запад догонять не нужно
Переломным для развития ВИЭ стал 2015 год, когда мировой ввод мощностей в этом сегменте опередил вводы традиционной энергетики (построено 54 ГВт ВИЭ против 46 ГВт угольной, газовой и атомной генерации). На этом дискуссию о необходимости новых видов генерации можно считать завершенной. Психологическая точка пройдена, и тренд необратимо будет расти, захватывая последние «сомневающиеся» страны.
В России создана и действует государственная система поддержки развития ВИЭ. И мы в этом далеко не одиноки: госмеханизмы стимулирования ВИЭ действуют в 170 странах. Мир принял решение о необходимости возобновляемой энергетики.
Но хотя мы, к счастью, успели запрыгнуть на подножку уходящего поезда, доля ВИЭ в выработке электроэнергии у России ничтожна. В то время как Германия дошла до 35% ВИЭ в общей структуре выработки, а Китай, Бразилия, Япония и Канада поставили цель — 20–30% к 2030 году, мы в России взахлеб спорим о развилке между 1,8 и 2,4% к 2035 году.
Нужно ли нам догонять Запад? Нет. Российские условия дают углеводородной энергетике гораздо более длительную перспективу, чем в Европе. Но если игнорировать мировые тенденции, мы скоро столкнемся с глубокой деградацией едва сформировавшихся компетенций и наработанных технологий.
Холодно, но солнечно
Вопреки обывательским стереотипам природный потенциал для основных видов ВИЭ у нас не хуже, а местами лучше стран — лидеров в этой области. Россия — страна холодная, но не темная. Континентальный или резко континентальный климат способствует высокой инсоляции, а холодные температуры повышают КПД солнечных модулей. По количеству солнечных часов в году Берлин (Германия — один из лидеров по солнечной энергетике) опережают не только южные регионы России, но и Челябинск, Саратов, Бурятия, Алтай и другие. По ветропотенциалу Россия — страна номер один в мире.
Термическая переработка твердых бытовых отходов (ТБО) в электроэнергию, также отнесенная к ВИЭ в России, — практически нетронутый сегмент: сжигается около 1% отходов из образующихся ежегодно 60 млн т. Можно по-разному относиться к классификации такой генерации, как ВИЭ, но в реальности без мер господдержки мусорная проблема не решается: действующие предприятия недогружены либо находятся в предбанкротном состоянии. Тем временем мир научился перерабатывать ТБО в электроэнергию: в США таким образом утилизируется 8% отходов, в Великобритании — 10%, в Швеции — 50%.
Как работает господдержка
Благодаря системе поддержки ВИЭ в России, запущенной в 2013 году и рассчитанной до 2024 года, к концу действия программы в России сложится новая высокотехнологичная отрасль экономики размером до 1 трлн руб., или 0,1% ВВП. В области ВИЭ правительству удалось создать столь же работоспособную систему мер поддержки, как, например, в автомобилестроении или фармацевтике. Ее основу мы заложили еще в РАО «ЕЭС» в 2007 году, когда определили источником финансирования новых объектов генерации оптовый рынок, а не федеральный бюджет и исключили население. Без этого, безусловно, непростого для рынка решения не существовало бы ни ВИЭ-генерации, ни нового энергомашиностроения.
За развитие ВИЭ по договорам поставки мощности (ДПМ) платят потребители оптового рынка. Мы посчитали, какую нагрузку несет промышленность за формирование новой хай-тек-индустрии, — максимальный рост конечной оптовой цены электроэнергии составит 3,3% к 2025 году, что ниже текущих уровней инфляции.
По проверенным образцам
Почему я считаю эту плату допустимой и предлагаю ее сохранить и после 2024 года? Для начала подчеркну, что вся конструкция ДПМ-2 (включая всю возобновляемую энергетику) вообще не увеличивает уровень сложившейся цены для конечного потребителя. Наоборот, отказ от ДПМ-2 или его части мог теоретически снизить сложившуюся цену, которая, как известно, и так уже одна из самых низких в мире. Система господдержки ВИЭ преследует сразу две цели — создание генерации на базе солнца, ветра, малых ГЭС и ТБО, а также локализацию производства основного оборудования для каждого из видов генерации. И нет сомнений, что обе цели будут достигнуты. К 2024 году по уже отыгранным тендерам будет построено более 5 ГВт генерации на основе энергии солнца и ветра. Благодаря механизму ДПМ ВИЭ удалось привлечь в строительство этих объектов более 700 млрд руб.
Получить плату за объекты новой генерации можно только при выполнении требований по локализации оборудования. Первой родилась индустрия оборудования для солнечной генерации, стартовавшая с совместного с «Реновой» и «Роснано» проекта «Хевел». Начав с трансфера швейцарской поликремниевой технологии, завод перешел на российскую разработку с одним из самых высоких в мире КПД — более 22% — и увеличивает мощность до 250 МВт в год. Следом возникли независимые от нас игроки — китайский «Солар Системс» и «Хелиос Ресурс» с собственными производствами солнечных панелей.
В ветроэнергетику пришли крупные инвесторы: «Росатом» с лицензией Lagerwey, Фонд развития ветроэнергетики (создан «Роснано» и Fortum) с технологией Vestas, итальянский «Энел» на базе решений Siemens Gamesa. Конкуренция ведет к удешевлению проектов для рынка: конкурсный механизм, заложенный системой господдержки, привел к снижению удельной цены по ветру в два раза в 2018 году — со 130 тыс. до 66 тыс. руб. за 1 кВт установленной мощности.
В области термической переработки ТКО выбрана технология прямого сжигания с системой высокой очистки, которую локализует в России швейцарско-японская Hitachi Zosen.
Какие этапы должны пройти ВИЭ после трансфера зарубежных технологий? Как показал пример солнечной энергетики, следом в процессе повышения эффективности и снижения стоимости рождается российский продукт, на основе отечественных НИОКР. А дальше начинается экспорт оборудования ВИЭ, усовершенствованного в России. Солнечная энергетика, как первая из стартовавших, уже дошла до экспорта через все описанные этапы. Ветер и переработка ТБО догоняют, но к 2024 году пройдут те же стадии становления. Уверен, что в перспективе Россия способна выйти на мировой рынок технологий ВИЭ.
Что будет после 2024-го
В рамках действующей программы ВИЭ уже практически полностью распределены. Сегодня встает вопрос: как реализовать потенциал нового сектора экономики за пределом 2024 года?
В качестве базового параметра энергостратегии мы предлагаем использовать момент достижения «сетевого паритета», когда стоимость киловатт-часа электроэнергии, выработанной ВИЭ, сравняется со стоимостью киловатт-часа топливной генерации. Эти показатели неизбежно сближаются, и ряд европейских стран уже достигли паритета стоимости «зеленой» и газовой генерации. В России ВИЭ сможет уверенно существовать на рыночных условиях позже, ближе к 2030 году, в силу низкой стоимости углеводородного топлива. Для сохранения уже созданного кластера после окончания действующей программы поддержки необходимо гарантировать спрос на мощности ВЭС и СЭС на зарекомендовавших себя условиях ДПМ ВИЭ. Отказ от продления приведет к сворачиванию созданных производств оборудования мощностью 1,3 ГВт, умиранию спроса на НИОКР объемом 3–4 млрд руб. в год, закрытию образовательных программ. Это будет иметь драматические последствия для технологического развития страны.
По расчетам «Роснано» и других инвесторов в ВИЭ, для сбалансированного, самовоспроизводимого кластера, включающего в себя генерацию, промышленность, науку и образование, требуется ввод не менее 10 ГВт мощности в горизонте 2025–2035 годов. Таким образом, установленная мощность ВИЭ в энергосистеме составит 15 ГВт, или 5% генерации.
Конечно, надо ужесточать требования к инвесторам по уровню капитальных затрат, достраивать меры промышленной поддержки — от поддержки экспорта до поддержки потребителя, особенно в розничном рынке. Но если Россия сохранит эти технологии и компетенции, то после 2035 года ДПМ ВИЭ экономически будут уже не нужны.
Социальный эффект
Разумеется, развитие ВИЭ в России будет иметь позитивное влияние на целый ряд смежных отраслей. Прирост нетопливной генерации неизбежно приведет к сокращению выбросов — ежегодно на 6 млн т к 2024 году, а с ростом установленной мощности ВИЭ экономия будет увеличиваться. Это станет дополнительной возможностью по выполнению обязательств России в рамках Парижского соглашения по климату.
С финансовой точки зрения механизм ДПМ ВИЭ — надежный инвестиционный инструмент с гарантированной доходностью. Его активное применение для вложения средств НПФ позволит снизить риски пенсионной системы. Мы ожидаем, что вскоре НПФ смогут этим инструментом воспользоваться: в мае 2018 года ЦБ наконец выпустил проект нормативного акта, разрешающий НПФ входить в инвесттоварищества, существующие в том числе в возобновляемой энергетике.
Но все-таки важно понимать следующее. В 2020-е годы в мире будет пройден пик потребления угля, в 2030-е годы — нефти, в 2040-е годы — газа. И если Россия не будет развивать собственное конкурентоспособное «зеленое» энергомашиностроение, с ролью одного из ключевых игроков на мировом энергорынке России можно будет попрощаться.
