От сенатора до изолятора

Фото: Сергей Бобылев / ТАСС

​Куда уходят губернаторы

Фонд «Петербургская политика» представил обзорный доклад «100 бывших губернаторов: карьерные траектории после отставки» (копия есть у РБК​). Эксперты проанализировали открытые данные о карьерном пути 100 последних отставленных губернаторов начиная с 2011 года.

Актуальность исследования эксперты объясняют мартовской серией перестановок в губернаторском корпусе и заявлениями о готовности федеральной власти содействовать трудоустройству ушедших глав регионов.

Самый популярный выход для бывших губернаторов — избрание в Совет Федерации (17 случаев). В частности, в верхнюю палату парламента перешли губернаторы Петербурга Валентина Матвиенко, Андрей Турчак из Псковской области, Александр Карлин из Алтайского края, Александр Михайлов из Курской области. В Думу прошел один бывший губернатор, назначения в Счетной палате получили двое.

Переход в Совет Федерации оказывается самой популярной моделью транзита региональной власти — фактически пенсией с элементами личной неприкосновенности, прокомментировал РБК президент «Петербургской политики» Михаил Виноградов.

Уход экс-губернаторов в верхнюю палату Федерального собрания — наиболее мягкий способ смены власти в регионе и прихода нового губернатора-варяга без опыта публичной политики как минимум на период избирательной кампании, считает политолог Александр Пожалов. При такой схеме экс-губернатор и ориентированные на него элитные группы получают на время гарантии учета своих интересов в кадровой и экономической политике преемника, а также иммунитет от антикоррупционных проверок. А губернатор-варяг союзом с экс-губернатором демонстрирует преемственность курса и отказ от кадровых революций, чтобы не столкнуться с противодействием региональных элит в ходе выборов, добавил Пожалов.

Перешли в государственный (в основном в госкорпорации) или частный бизнес 14 губернаторов. Например, губернатор Петербурга Георгий Полтавченко возглавил совет директоров ОСК, глава Самарской области Владимир Артяков стал замгендиректора «Ростеха», свердловский губернатор Александр Мишарин — первым замгендиректора РЖД.

13 глав регионов получили более высокие посты, в первую очередь руководителей федеральных ведомств. Так, воронежский губернатор Алексей Гордеев перешел в вице-премьеры, Сергей Шойгу из Подмосковья — в министры обороны. Посты в правительстве также получили глава Ямала Дмитрий Кобылкин, тюменский губернатор Владимир Якушев и другие.

При отставке у некоторых губернаторов возможен вариант торга и перехода на статусные должности, считает политолог Николай Миронов: «Главам с высоким рейтингом, связями с элитами можно ожидать получение более или менее приемлемого статуса, если же у них этого нет, судьба будет менее завидной».

11 отставников получили равные или более низкие посты во властных структурах. Так, глава Дагестана Рамазан Абдулатипов стал спецпредставителем президента по сотрудничеству с государствами Каспия, а самарский губернатор Николай Меркушкин — представителем президента по взаимодействию со Всемирным конгрессом финно-угорских народов. Ярославский губернатор Сергей Ястребов, губернатор Ненецкого автономного округа Игорь Кошин, врио губернатора Приморского края Андрей Тарасенко и другие заняли должности заместителей глав различных министерств и федеральных служб.

Перевод бывшего губернатора на пост заместителя федерального министра — способ трудоустройства и вывода из региона, чтобы «не смущать» нового губернатора, считает Виноградов.

Десять ушедших губернаторов сосредоточились на преподавательской или общественной работе. Среди них — приморский губернатор Владимир Миклушевский, ушедший в ректоры Московского политеха. Ректором Кузбасского регионального института развития профессионального образования стал экс-глава Кемеровской области Аман Тулеев.

Оказались объектами уголовного преследования десять губернаторов, в том числе сахалинский Александр Хорошавин, глава Коми Вячеслав Гайзер, Леонид Маркелов (Марий Эл), Александр Соловьев (Удмуртия).

«Пропали с радаров» (нет актуальных данных о статусе) девять губернаторов, среди них — орловский Александр Козлов, тверской Андрей Шевелев, мурманский Дмитрий Дмитриенко. Еще восемь находятся в режиме ожидания — это главы регионов, недавно покинувшие свои посты.

В категорию «пропавшие с радаров» попадают главы субъектов, для которых федеральный центр не нашел способа использовать их опыт, указал Виноградов.

Почему не идут на повышение

Принятие решений о трудоустройстве экс-губернаторов является индикатором приоритетов кадровой политики по нескольким направлениям, говорится в аннотации к обзору. По мнению экспертов, это минимизирует риски политической активности уходящего губернатора вопреки интересам его «преемника» и федеральной власти. Кроме того, переход на новую должность способствует позитивной интерпретации роли губернатора в истории региона.

Работа с уходящими губернаторами позволяет тестировать различные модели «транзита власти» на региональном уровне — от подчеркнутой преемственности (Адыгея, Воронежская и Тюменская области) до жесткого размежевания (как правило, уголовных дел на отставников).

Процесс замены губернаторов в прошедшие годы был продиктован необходимостью обновления кадров, формирования нового типа регионального управленца: теперь это молодой чиновник с современным образованием и опытом работы вместо аксакалов-хозяйственников, отметил политолог Миронов. В результате этого процесса Кремль заменил многих, и немногие из замененных получили статусные должности, говорит он. «Политическое время этих людей закончилось. Следовательно, их пристраивали — кого в парламент, кого в аудиторы — на маловлиятельные должности, где, однако, они могли чувствовать себя востребованными, — рассуждает эксперт. — Часто это было частью торга — отступных. Кто ушел с конфликтом или имел явно негативную репутацию, не получили ничего. В случае откровенно криминального бэкграунда следовали посадки».

Ранее «Петербургская политика» представила анализ судеб отставленных губернаторов за 2005–2012 годы. По подсчетам экспертов, 12 глав остались в активной политике, 27 получили «утешительные» посты без перспективы возвращения в региональную политику, 24 «исчезли с линии горизонта», 11 сохранили гипотетические возможности участвовать в региональной политике. Еще девять проявили себя вне госслужбы и активной политики, четверо стали объектами уголовного преследования.