Что означает победа «оппозиции» в регионах

Ткань управляемости в электоральных автократиях рвется то в одном месте, то в другом. При этом ранка быстро зарастает, происходит регенерация. Электоральная автократия, как это ясно из самого термина, состоит из аппарата, номенклатуры, бюрократии и различных способов ее организации вокруг персоны лидера, а с другой стороны, вокруг выборов и других процедур и институтов, связанных с представительством.

Но бюрократию губит коррупция и негативная селекция. Российская власть непрерывно занимается подготовкой и переподготовкой этой бюрократии, создает все новые режимы подтверждения квалификации, конкурсы, рейтинги. И при этом то там, то здесь вдруг обнаруживается чудовищная некомпетентность. Ровно такая же история с выборами. Предприняты все возможные технические усилия, чтобы сделать выборы «прозрачными, честными и открытыми». Собственно, так свою миссию и видит глава ЦИК Элла Памфилова. Но временами происходит микроинфаркт — то Навальный на выборах мэра в Москве получает пугающе много, то приходится не допускать на выборы партию или персону, которые явно могут создать ситуацию конкуренции, то вот — как это случилось сейчас на губернаторских выборах — два технических системных кандидата, не желая победы во втором туре, тем не менее рушат согласованные кандидатуры.

Российская электоральная автократия потратила много времени и сил, чтобы создать нынешнюю систему цензов: тут и праймериз, и согласование участников выборов, и контроль через системные партии, и проверки лояльности через силовые структуры, — но сквозь все эти фильтры временами снизу вырываются языки пламени.

Общественность не получает никаких бонусов от этих микроинфарктов. Общество находится не в режиме протеста, а в режиме повышения тревожности. Тревожность — это опасная вещь. Она усиливает неврозы, снижает иммунитет.

Политологи и журналисты хорошо понимают, что причины победы технических кандидатов в двух регионах, уход кремлевского кандидата в третьем, подвешенная ситуация в четвертом имеют совершенно разные причины, везде своя специфика. И реакция региональных элит разная.

Но для широкого зрителя, не вдающегося в детали, все это вписывается в единую картину опасных признаков приближающейся нестабильности. «Единая Россия» не может стать партией, реальная конкуренция не может быть включена внутрь системы по приказу сверху, порядок финансовых трансфертов в вертикали власти не может быть изменен, полномочия разных уровней не могут быть изменены, а при этом нарастает всеобщая убежденность в некачественности бюрократии, ее ухудшении, в том, что политические решения хаотичны, а политические заявления разных этажей власти трудно связать в одну линию и они все чаще пугающе противоречат друг другу.

Иначе говоря, автократия все меньше удовлетворяет своим собственным требованиям.

Общественность не может захватить повестку. А власть не дает пространства для того, чтобы ради безопасного будущего начал формироваться второй центр внутри той же самой системы.

При этом внутри самой бюрократии нарастает ощущение опасности и хаотизации, причем без всякого сценария выхода.

Думаю, что восприятие ситуации во многих и многих умах начинает напоминать о временах второй части правления Николая II. Постоянно усиливается растерянность и неуверенность внутри элит, а это приводит к тому, что ткань управляемости истончается — и делается все более уязвимой для микроинфарктов.

Сверху кажется, что всякий раз удается найти оперативное решение любой проблемы. Но это самонадеянность. Потому что с любого следующего этажа видны не успешные решения чрезвычайной ситуации, а только накапливание чрезвычайных ситуаций, которые переходят одна в другую.

Радоваться победе технических кандидатов и считать, что институт выборов заработал, нет смысла. Это симптом не возможностей, а скорее опасности.

В нынешних условиях никто в бюрократии не хочет брать ответственности ни за что — ни за пожар в торговом центре, ни за провалы на выборах, ни за дырку в обшивке космической станции. Власть говорит не только населению, но и разным этажам бюрократии: «все происходит само» или виноваты очередные «бандеровцы».

Это звучит убедительно, если сама бюрократия молода и энергична. Но при сердце, уже израненном микроинфарктами, это все очень, очень опасно.