Почему закон о торговле не помог бизнесу

Предполагается, что новые поправки в закон о торговле, вступающие в силу с 2017 года, должны сделать отношения ретейлеров и поставщиков более справедливыми. Чтобы спрогнозировать их реальный эффект, нужно прежде всего оценить фактическое действие самого закона, принятого в конце 2009 года. Именно к этому совсем недавно призвало Минэкономразвития. И, к счастью, у нас есть возможности для такой оценки.

Ожидания и реальность

В конце 2010 года, когда все участники рынка продовольственных товаров уже перешли на новые формы договора, Высшей школой экономики было проведено большое независимое исследование. Были опрошены более 500 ретейлеров и их поставщиков (производителей, дистрибьюторов) в продовольственном и для сравнения непродовольственном секторах в пяти крупных российских городах. Всем задавались одни и те же многочисленные вопросы о последствиях введения данного закона. Вопросы касались оценки текущей ситуации с заключением договоров поставки, сравнения с периодом до введения закона, спрашивали также напрямую о влиянии закона и о том, кто выиграл от его принятия.

К некоторому нашему удивлению, три четверти опрошенных заявили, что условия заключения договоров поставки после принятия закона существенным образом не изменились. Наши оппоненты сказали тогда, что прошло слишком мало времени и закон еще не заработал. В конце 2013 года мы провели новое исследование по аналогичной схеме, опросив уже более 800 ретейлеров и их поставщиков. Отбрасывая многочисленные детали, скажем, что результат получился сходный. Большинство менеджеров (около 70%) вновь заявили, что договорные отношения существенно не изменились и закон на них не повлиял. Ожидаемого смягчения договорных условий для поставщиков не произошло (кроме некоторого уменьшения отсрочек по оплате поставленного товара). А по мнению 20–30% поставщиков (в зависимости от размера контрагентов), договорные условия для них к 2013 году даже ужесточились. Характерно, что не оказалось значимых различий в оценках между представителями розничных сетей и поставщиков, хотя, казалось бы, первые должны были жаловаться, а вторые — говорить об улучшениях. Дополнительным подтверждением стало отсутствие заметных различий в оценках между продовольственным сектором, затронутым действием закона, и непродовольственными секторами, на которые основные ограничительные меры не распространялись.

Поставщики не выиграют

Итак, закон о торговле не оправдал возложенных на него надежд. В публичных и кулуарных обсуждениях участники рынка с обеих сторон подтвердили: существенных сдвигов в договорных отношениях не произошло. Все (как водится) гибко приспособились к новым ограничениям. Впрочем, это не означает, что совсем ничего не изменилось. Вновь возросли административные издержки участников рынка. Пришлось изменять форму договоров, начались дополнительные проверки со стороны территориальных управлений ФАС, которые ежегодно возбуждали в среднем по 150–200 дел против хозяйствующих субъектов, выдавая многочисленные предписания и налагая штрафы. Добавим, что 90% таких дел возбуждалось антимонопольными органами по своей инициативе, а не по обращениям поставщиков.

Печальный опыт помогает ответить на поставленный сегодня вопрос: как повлияют новые поправки к закону на положение поставщиков? Нам кажется наивным ожидать, что на этот раз их положение серьезным образом улучшится. Участники рынка вновь изменят форму договоров, в очередной раз договорятся и приспособятся, найдут компенсационные инструменты, как уже показывает практика, например, с прописыванием более высоких штрафов (пока еще не запрещенных). Найдутся и другие способы.

Некоторые эксперты считают благом перевод дополнительных доходов розничной сети во фронт-маржу и сведение конкуренции к установлению уровня наценки без дополнительных маркетинговых и бонусных платежей. Им кажется, что ситуация станет прозрачнее и от этого выиграют все, включая конечного потребителя. Мы считаем это некоторым заблуждением. Дело в том, что производимое с помощью поправок упрощение договорных инструментов и сведение их к минимизации цены товара, как подсказывает современная экономическая теория и печальный практический опыт, запускают механизм так называемого ухудшающегося отбора, ибо дешевое не значит лучшее. В результате возникают дополнительные риски снижения числа поставщиков, сокращения товарного ассортимента и повышения стимулов к экономии на качестве товара, что нарушает интересы конечного потребителя.

Нужно ли ужесточать закон?

Представители госрегулятора не сразу, но все-таки признали, что закон не сработал. Но из этого были сделаны своеобразные выводы — о том, что его нужно ужесточить. И с марта 2012 года началась история с лоббированием поправок, которая завершилась летом 2016 года. Причем вновь не обошлось без неожиданностей — приняли не те поправки, которые обсуждались ранее.

По сути, закон о торговле был принят, потому что конфликтующие стороны не смогли договориться (хотя неоднократные попытки предпринимались). Спор был перенесен в политическую плоскость, и в результате мы получили административное вмешательство в гражданско-правовые отношения. Причем парадоксальным образом государство принялось выправлять баланс рыночной власти в пользу поставщиков в наиболее конкурентной отрасли российской экономики с низким уровнем консолидации, где все розничные сети вместе взятые даже сегодня занимают лишь половину рынка.

Мы полагаем, что нужно когда-то начинать учиться на собственном опыте. И история с принятием закона о торговле, похоже, чему-то важному участников рынка все же научила. Не случайно в 2012 году был принят Кодекс добросовестных практик, и розничные сети с поставщиками начали опробовать механизмы саморегулирования. Оказалось, что договариваться можно и ряд важных договоренностей соблюдается. Конечно, развитие саморегулирования — процесс длительный и сложный. В этом смысле куда проще и эффектнее принять очередную порцию административных поправок. Но в данном случае на высококонкурентном рынке именно укрепление механизмов саморегулирования является наилучшим выходом для разрешения накопившихся проблем.