Что сулит науке и образованию новый министр

Событие нельзя назвать полной неожиданностью: чуть раньше уже были зондажно-подготовительные вбросы. Информированные источники сообщали, что министра снимут за месяц до выборов, сбрасывая политический балласт (из совета «Единой России» Ливанова вывели еще раньше). В свое время так же поступили с непопулярным социальным министром Зурабовым. Того, помнится, потом отправили послом на Украину; Дмитрия Ливанова назначают спецпредставителем президента по торгово-экономическим связям... тоже с Украиной. Географические совпадения интересные, но не более, хотя понятно, что с тех пор многое изменилось и торговля сейчас не самая процветающая линия взаимоотношений с когда-то братским народом.

Неподготовленный взлет

Знаковым здесь скорее является другое: отношение не к чиновнику, а к самой науке. Ощущение проходного двора. Как назначили, так и сняли. Был человек пришлый — оказался ушлый (в разных смыслах слова). При нем немало наворотили, хотя отчасти не в полной гармонии с его личными соображениями и желаниями — и так же легко «ушли». Обвешанного собаками и с порушенной репутацией. Понятно, что, будучи самым непопулярным министром, а тем более политической жертвой, он вряд ли мог рассчитывать на более почетную отставку, но сам посыл на место, с наукой и образованием вовсе не связанное, многое говорит об отношении к «отрасли». Нам лишний раз напомнили, «кто это был».

Примерно о том же говорит и свежее назначение. При всем уважении к новому министру в отношении науки и образования это звучит примерно так: вы большего не заслуживаете. Какими бы выдающимися личными качествами новый руководитель ведомства ни обладал, такой взлет карьеры и публичной значимости выглядит несколько неподготовленным. Тем более что каждое такое назначение — это еще и послание сообществу не только о том, какого замечательного человека подобрали, но и о том, что других, более подходящих персонажей в кадровом резерве интеллектуальной сферы, у власти в данный момент либо не нашлось, либо вообще нет и не предвидится. Политический вес такого министра больше говорит о растущей невесомости самой академии. Вообще говоря, сильный начальник управления АП может быть почти равен руководителю линейного ведомства — профильному министру, но тут явно не тот случай; к тому же зам по не очень понятным и не самым центровым «общественным проектам».

Творческая и служебная биография нового министра уже обыгрывается. Предлагая президенту новую кандидатуру, премьер-министр Дмитрий Медведев так и сказал: «На смену Дмитрию Ливанову я предложил бы назначить женщину Ольгу Юрьевну Васильеву, которая имеет хороший послужной список». Формально все сходится: связь одновременно с наукой (докторская степень, более 150 научных работ, семь монографий) и с образованием (окончила исторический факультет в Московском педагогическом институте, член совета по подготовке программ по курсу «Отечественная история» при Министерстве образования России). Получила также дирижерско-хоровое образование в Московском государственном институте культуры (значит, умеет «дирижировать») и окончила факультет международных отношений Дипломатической академии (следовательно, дипломатична и должна уметь договариваться).

Что будет?

Пока можно сделать как минимум следующие предположения.

С академической наукой в целом покончено, оставшееся будет тихо доделывать ФАНО, а потому новый министр сможет в большей степени сосредоточиться на проблемах образования (что, судя по всему, нашему назначенцу по духу и по биографии ближе). Что же касается собственно науки, то новому руководителю, скорее всего, будет ближе гуманитарная сфера знания: хозяйство РАН и проблемы физики, химии, астрономии, молекулярной ботаники и высшей арифметики — это все же нечто другое.

Образование и гуманитарная наука привлекут особое внимание нового руководства прежде всего по линии духовности и общественной морали, патриотизма и гражданской ответственности. Насколько все это будет окрашено конфессиональными мотивами, сказать трудно, но в том же послужном списке все интересующиеся судьбой нашей интеллектуально-духовной сферы уже отметили:

— в 1999 году будущим министром получена степень доктора исторических наук за диссертацию «Русская православная церковь в политике Советского государства в 1943–1948 годы»;

— до 2002 года — руководство Центром истории религии и церкви Института российской истории РАН и кафедрой государственно-конфессиональных отношений РАГС;

— членство в комиссии по делам религиозных объединений при правительстве и должность редактора журнала «Государство, религия, церковь в России и за рубежом».

Трудно сказать, будут ли открыты факультеты и кафедры теологии во всех институтах страны, но контакт российской науки и образования с РПЦ, по идее, должен еще более наладиться. Говоря шире, можно ожидать большего проникновения идеологии в сферу образования и гуманитарного знания.

И наоборот, трудно ожидать, что новый министр снизит уровень административного давления на науку и образование, укоротив претензии индексов цитирования и ЕГЭ, а можно и обмануться в этих пессимистических прогнозах.

Многое будет зависеть от того, насколько системно новый министр возьмется за дело. Можно сконцентрироваться на любимых духовных темах, все остальное оставив «специалистам», уже показавшим чудеса эффективного менеджмента в науке и образовании. А можно попытаться начать переговорный процесс со специалистами в науке и образовании, а не в управлении всем подряд по универсальным схемам.

Сейчас вряд ли кто вовне предскажет, какая ипостась этой многогранной личности в будущем возьмет верх: дирижер, историк патриотизма РПЦ, дипломат или специалист по общественным проектам. Тем более что перед выборами балласт уже сброшен, а новый министр по определению должен будет в течение месяца делать максимально обнадеживающие заявления. Однако по мере углубления в вопрос вскрываются новые детали мировоззрения министра. Идеал политического деятеля — царь. Почтительное цитирование Сталина. Погромные представления о 1990-х и славословия в адрес идеи создания историко-культурного стандарта. Значит, все еще впереди.