«Башнефть» будет стоить дороже $10 млрд»

Глава Башкирии Рустэм Хамитов (Фото: Екатерина Кузьмина / РБК)

Премьер-министр Дмитрий Медведев решил отложить приватизацию госпакета «Башнефти» (у Росимущества — 50,08%), запланированную на осень 2016 года. Одна из причин — настоятельные просьбы республиканских властей (владеют 25% «Башнефти»). В интервью РБК глава Башкирии Рустэм Хамитов рассказал, почему не стоит торопиться с приватизацией «Башнефти» и кого считает наиболее «честными» претендентами.

— Премьер-министр Дмитрий Медведев принял решение отложить приватизацию «Башнефти» на более поздний срок. Считаете ли вы это своей победой и почему выступали за перенос приватизации?

— Я бы не стал говорить, что это чья-либо победа или поражение, поскольку мы работаем с правительством Российской Федерации совместно. И правительство республики не отделяет себя от федеральной исполнительной власти. Я бы просто сказал, что это просто возобладание здравого смысла.

В данном случае, по-моему, здравый смысл подсказал, что спешка в вопросах продажи крупных компаний не нужна, поскольку при реализации таких активов очень много привходящих факторов, которые на коротком промежутке времени учесть невозможно.

Во-вторых, я считаю, что такая продажа — это не лучший способ пополнения бюджета. И третье, при продаже надо, безусловно, учитывать интересы территорий, где расположены основные активы этих компаний. Сегодня высокая волатильность на рынках и вполне понятно, что и по цене на нефть нам многое неизвестно, курс рубля тоже непонятен. В связи с этим можно сказать, что то, что сегодня кажется дорого, завтра может оказаться совсем не так. На мой взгляд, продавать надо то, что генерит убытки. А продавать лучшее из того, что есть, весьма спорно. То, что хорошо работает, надо беречь и создавать условия, для того чтобы работало еще лучше — еще большую прибыльность и доходность обеспечивало для бюджетов и страны, и субъектов Российской Федерации.

— Но ведь то, что генерит прибыль, можно дороже продать, а то, что приносит убытки, наоборот, сложно продать.

— Это нужно обсуждать. Наконец, «Башнефть» для республики даже больше, чем «Башнефть», если можно так выразиться. Эта компания формирует и экономический потенциал республики. Почти 30% доходов консолидированного бюджета Республики Башкортостан — это «Башнефть». Если вдруг по каким-то причинам республика лишится такого дохода, то вполне понятно, что экономика республики просто-напросто не выдержит. И в этом случае если экономику немаленького региона, как Башкортостан, затрясет, то какая выгода от этого федеральному центру, даже если на кону 300 млрд руб.? Это огромные риски, не просчитанные сегодня до конца. Мне кажется, что такие наши аргументы в том числе были услышаны и правительством Российской Федерации.

— Я так понимаю, что вы их излагали в письмах правительству и президенту?

– Да. И, кроме того, я еще говорил о настроении людей, о моральной стороне дела. Деньги деньгами, но сегодня население Республики Башкортостан воспринимает компанию [«Башнефть»] как свою, это наша компания. Мы видим, что после возвращения компании в государственную собственность [в декабре 2014 года] и республиканскую произошел подъем веры во власть. Моральное воздействие [от возвращения «Башнефти»] было очень большим.

— Еще сообщалось, что вы предлагали объединить федеральный и республиканский пакеты «Башнефти», передав в управление специализированной управляющей компании. Могли бы вы пояснить, с какой целью?

— Такого предложения не было, это вымысел. Я никогда не предлагал ни правительству, ни президенту страны варианты объединения пакетов.

— Приватизацию «Башнефти» отложили. Когда, по вашему мнению, стоит возобновить подготовку к этой сделке?

— Относительно федерального пакета, безусловно, решение принимает федеральное правительство. Но, на мой взгляд, перенос приватизации выгоден в том числе и федеральному правительству с точки зрения оценки возможных рисков, которые возникли бы при такой срочной продаже компании. Мировой опыт показывает, что такого рода сделки готовятся годами, поэтому сейчас трудно что-либо прогнозировать. Должна быть стабильная ситуация в экономике, рынки должны успокоиться. На значительную перспективу должны быть видны тренды рынков и по товарам, и по валютам. Тогда, может быть, и можно было проводить какие-то более-менее достоверные оценки.

Что касается нашего пакета, мы пока, безусловно, не рассматриваем такой возможности. Я уже сказал о моральном воздействии на жителей республики, связанном с возвращением пакета. Любой, кто будет поднимать вопрос о продаже, будет критикуем со стороны нашего общества. Это может быть даже главнее с точки зрения принятия решения, нежели просто экономическая выгода.

— Дивидендная политика «Башнефти» и так предполагает ежегодные выплаты акционерам не менее 20 млрд руб. (из них не менее 5 млрд руб. — Башкирии) и не менее 25% чистой прибыли по МСФО. С чем были связаны ваши опасения по выполнению компанией этих обязательств после приватизации?

— Прибыль — это величина непостоянная. Мы достаточно часто видим желание манипулировать этим показателем — не у «Башнефти», а у ряда предприятий. Если бы продажа состоялась, покупатель мог бы менять параметры прибыли прежде всего в своих интересах, а не республики и миноритариев. Мы не знаем, как пошел бы этот процесс.

Как раз когда мы формировали свои запросы в правительство РФ, мы писали о том, что налоговые отчисления, благотворительность и дивиденды должны обсуждаться на берегу. Без обсуждения этих параметров мы будем возражать [против приватизации].

Глава Башкирии Рустэм Хамитов (Фото: Екатерина Кузьмина / РБК)

— Получили ли вы какой-то ответ на этот запрос?

— Получили ответ: приватизация отложена.

— Известно, что на «Башнефть» было девять претендентов. С каким количеством претендентов вы встречались? Какая часть из них предлагали продать и республиканскую часть?

— На нас выходили представители ЛУКОЙЛа и «Роснефти». Эти две компании вели себя наиболее адекватно в этой истории, потому что был контакт, были определенные консультации с представителями этих компаний. Эти компании вели себя честно.

Остальных семерых претендентов я не знаю, общения с ними не было. В данном случае комментировать ничего не могу.

— А что вы имеете в виду под честным поведением? Они согласились взять на себя обязательства по налоговым, социальным и прочим платежам?

— Именно это я имел в виду. Эти компании подтверждали, что готовы взять на себя и вопросы со стабильной выплатой дивидендов в объеме не меньше, чем зафиксировано в этом году. Они также подтверждали необходимость проведения благотворительности в достаточно серьезном объеме и гарантировали неснижение налоговых поступлений в бюджеты всех уровней.

В 2015 году «Башнефть» заплатила 233 млрд руб. налогов в бюджеты всех уровней, в том числе в бюджет Республики Башкортостан. А плюс к этому дивиденды в объеме почти 15 млрд руб. на федеральный пакет и 7,2 млрд руб. республике. Благотворительность была оказана республике в объеме около 4 млрд руб. В общей сложности «Башнефть» выплатила около 260 млрд руб. за прошлый год.

— ЛУКОЙЛ и «Роснефть» наверняка и на долю республики претендовали?

— Мы сразу договорились, что этот вопрос не обсуждаем.

— Правительство выступало против участия «Роснефти» в приватизации, объясняя тем, что госкомпании не должны покупать госсобственность. Как вы относитесь к этому запрету?

— Я не стану комментировать этот вопрос, потому что это компетенция только правительства Российской Федерации.

— Из этих двух компаний — «Роснефть» и ЛУКОЙЛ — какая, по вашему мнению, наиболее предпочтительный претендент с учетом возможных синергий с «Башнефтью»?

— Обе нефтяные компании — профессиональные, имеющие высочайшие компетенции в этой отрасли. И сейчас я тоже не имею права давать оценку, кто из них наиболее предпочтителен. Обе — очень серьезные партнеры, и этим все сказано.

— Вы сказали, что новые собственники могли манипулировать прибылью «Башнефти». Вы имели в виду, что они могли привлечь кредиты на покупку и затем переложить их на саму компанию?

— Безусловно, такие риски существовали и существуют.

— А кто из семи оставшихся претендентов, помимо «Роснефти» и ЛУКОЙЛа, вызывает у вас наибольшие опасения?

— Мы не анализировали эту ситуацию. Мы не видели эти семь компаний.

— Предложение малоизвестной компании «Татнефтегаз», которая хотела взять в управление на десять лет федеральный и республиканский пакеты «Башнефти», вы получали?

— Нет, мы не получали. Мы не знаем, кто это такие.

— А как в целом вам идея передать «Башнефть» в управление частному собственнику за $6 млрд вместо продажи?

— Мы думаем, что все экзотические варианты подобного рода не имеет смысл обсуждать. Сегодня компания находится в государственной собственности, она высокоэффективна. Мы видели разных собственников у компании — был один частный собственник, потом был другой частный собственник, сегодня компания в управлении государства, и сегодняшняя ситуация самая лучшая с точки зрения Республики Башкортостан. Компания работает активно, и мы вместе выстраиваем стратегию развития, мы видим, какими будут 2018 и 2020 годы, мы видим инвестиции. Когда региональная власть трудится вместе с крупной компанией такого рода, тогда получается синергия. Я уверен, что развитие компании будет динамичным и через три-четыре года она будет стоить дороже $10 млрд.

— Но ведь с начала года «Башнефть» подорожала более чем вдвое и почти достигла $10 млрд. А сегодня начала дешеветь на новостях о переносе приватизации. Насколько она может подорожать?

— Она еще значительно вырастет в цене.

— А насколько сильно? $15 млрд?

— Может и $15 млрд быть в обозримые сроки — три—пять лет.