Что не получается у всех развивающихся стран

Фото: flickr.com/ukinitaly

Пока государство не обеспечит верховенство закона и независимые политические институты, оно не сможет обеспечить стабильный экономический рост. И это главная беда большинства незрелых демократий.

Любимые оправдания

Что-то пошло не так в развивающихся экономиках, которые, как предполагалось, будут формировать и определять будущее мира. Уже ведется поиск виновных: цены на сырьевые товары, кризисы, Китай, процентные ставки в США — пока главными называются эти причины. Но ответ более прост и традиционен: во всем виновата политика.

Посмотрите на Бразилию. Бразильской экономике когда-то предсказывали многолетний экономический бум, но она едва ли росла пару лет и сейчас сокращается. Падение цен на товары сырьевого экспорта, конечно, не помогло. Но экономика Бразилии должна была представлять собой нечто большее, чем просто экспорт урожаев и добывающая промышленность.

Или посмотрите на Индонезию. Эта экономика по-прежнему растет, но темпы (4,7% в год в последнем квартале) разочаровывают относительно прошлых ожиданий, как и увеличение численности населения. То же самое можно сказать и о Турции, где рост достиг мизерных 2,3% в последнем квартале. Хотя он по крайней мере сопровождается ростом численности населения, но все равно остается скудным по сравнению с пиковыми годами страны. В 2010-м и 2011 году рост составлял до 9%. Или Южная Африка, где экономический рост был всегда крайне медленным, что в годы золотого бума и других ресурсов, что во время рецессий, — никаких существенных изменений в уровне бедности не случилось.

Можно посмотреть на Китай, чье замедление стало любимым объяснением для собственной нерасторопности всех остальных стран. Экономисты наслаждаются своим любимым занятием в периоды экономического спада — пытаются построить собственные показатели роста ВВП, потому что не верят официальной статистике. Официально китайский рост остается устойчивым — 7% в год. Этот показатель является заявленной целью правительства, но, по оценкам частных экономистов, он находится в диапазоне от 4 до 6%.

Самое сложное — это меняться

Главная «мантра» последних лет звучит так: независимо от поворотов глобального экономического роста, продуктовых или финансовых рынков «история развивающихся стран остается без изменений». Под этим главы корпораций и инвестиционные стратеги имеют в виду, что развивающимся экономикам суждено расти гораздо быстрее, чем развитым странам, благодаря импорту технологий и методов управления, которые те в свою очередь экспортируют обратно в качестве товаров и услуг. Вся эта схема работает благодаря выгодному всем сочетанию низкой заработной платы и росту производительности труда.

Однако с подобной «мантрой» есть одна проблема, помимо того что ее определения слишком общие, чтобы покрыть весь спектр развивающихся экономик в Азии, Латинской Америке, Африке и Восточной Европе. Проблема в том, что если рост и сверхпроизводительность были всего лишь вопросом времени и логики, как предполагает идея «истории развивающихся экономик», то эта логика должна была действовать и в течение тех десятилетий, когда развивающиеся страны еще не оказались в центре нашего внимания. Однако этого не было.

Причина, почему этого не произошло еще давно, та же самая, почему у такого большого числа стран с развивающейся экономикой существуют проблемы сегодня. Ведь основная сила, позволяющая развивающимся экономикам действительно расти, — это политика и все, что имеется в виду, когда говорится о государственном управлении. Страны могут активно участвовать в глобальной экономике и товарно-денежных отношениях, даже несмотря на нефункционирующие политические институты. Но реальная проверка наступает тогда, когда приходят тяжелые времена и стране приходится менять курс.

Хорошая новость для демократов

Именно это оказалось так трудно для Бразилии в течение последних четырех лет, принесших лишь разочарование. Страна, которой было невозможно удержать инфляцию под контролем, не вызывая рецессии, начиная с 2010 года застряла в кризисе не из-за невезения или потери предпринимательского духа в частном секторе, а из-за политических неудач.

Правительство Бразилии, не желающее или оказавшееся не в состоянии сократить свой раздутый государственный сектор, было втянуто в коррупционные скандалы. Но до сих пор президент страны Дилма Руссефф склоняется именно к такому типу капитализма, подконтрольного государству, который рано или поздно приводит к тем же самым проблемам.

Демократии Бразилии, Индонезии, Турции и Южной Африки — все эти режимы не в состоянии выполнить то, что является основной задачей любой политической системы: стать посредником в отношениях заинтересованных групп и политических коалиций, для того чтобы в экономике превалировали общественные интересы. Общественный интерес и заключается в том, чтобы позволить экономике развиваться свободно и гибко — так, чтобы ресурсы, которые используются неэффективно, переходили к тем, у кого есть больший потенциал в их использовании. Контролируемая экономика, которая не способна допустить созидательного разрушения и адаптации к новым условиям, не способна обеспечить устойчивый рост.

Правда ли, что демократии, особенно незрелые, с «хрупкими» институтами верховенства права и свободы слова гораздо хуже справляются с задачей экономического роста, чем авторитарные режимы? Определенно. Но эти «страдающие» экономики сами виноваты в том, что оказались неспособны учиться у Сингапура, системы управляемой демократии. Демократия Сингапура празднует свое 50-летие в этом году и успешно избежала массовых социальных конфликтов и коррупции, которые сдерживают рост той же Бразилии.

Одна хорошая новость для демократов в том, что Китаю тоже сейчас не удается выучить сингапурской урок. Его нынешнее замедление, кажется, возникает вследствие неудачи Коммунистической партии бросить вызов монополии государственных предприятий и обеспечить новые секторы для частного предпринимательства.

В любом случае вопрос не в том, что лучше — демократия или авторитаризм. Просто если развивающиеся экономики не смогут гарантировать, что они будут оставаться гибкими и готовыми к изменениям, они не смогут оставаться «восходящими». А определитель этой гибкости и способности адаптироваться лежит в политических институтах и их способности стать посредником в решении социальных конфликтов и гарантировать верховенство закона. Это ведь только политика.

© Project Syndicate, 2015

www.project-syndicate.org

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.