Без долгов: когда стоит подавать иск в суд о собственном банкротстве

Фото: Екатерина Кузьмина / РБК

В России на 1 ноября считаются просроченными 22,5 млн кредитов, или 17,3% всех действующих займов, свидетельствуют данные Объединенного кредитного бюро. По 9,5 млн таких кредитов просрочка составляет больше 90 дней. Чаще всего россияне не выплачивают обычные потребительские займы, реже всего — ипотеку.

Хотя кредитов, по которым давным-давно не платят, множество, инициировать собственное банкротство заемщики не спешат. По данным проекта «ЕслиБанкрот.рф», на 17 ноября всего было подано около 4300 заявлений о банкротстве физлиц, около 48% из них было подано по инициативе кредиторов, например, банков и коллекторов, и 52% — по инициативе самих граждан и ИП.

Процедура банкротства сложна. Необходимо собрать огромное количество документов. «С клиентом, который подал иск о своем банкротстве, мы готовили пакет документов месяц: я насчитал в законе 19 пунктов, в каждом из которых указано по нескольку бумаг», — рассказывает управляющий партнер коллегии адвокатов «Старинский, Корчаго и партнеры» Владимир Старинский. Кроме того, бюджет собственного банкротства составляет 30–100 тыс. руб., говорит председатель совета директоров правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Эдуард Олевинский.

На сегодняшний день суды признали банкротами лишь нескольких должников, которые инициировали банкротство самостоятельно. Среди них — 50-летний Николай Плахин из Улан-Удэ, 60-летний Владимир Мирошниченко и 27-летняя Дарья Расторгуева из Челябинска.

Плахин был должен своим кредиторам 7,2 млн руб., Мирошниченко — 30 млн руб., Расторгуева — 14 млн руб., причем большую часть этой суммы она заняла у частного лица, а не у банка. Ее история стала своего рода реалити-шоу: челябинское отделение Финпотребсоюза объявило акцию «Банкротство в подарок». По ее условиям организация пообещала взять на себя все расходы, связанные с банкротством участника, если тот будет публично рассказывать о происходящем. Расторгуева стала одной из трех героинь этого «шоу».

РБК собрал менее известные истории обычных людей, претендующих на личное банкротство, и узнал, почему они решили стать банкротами и что им пришлось испытать.

Мебель из Китая

Сумма долга: 1,4 млн руб.

Дата подачи заявления: 13 октября

Дата заседания: 9 декабря

В 2011 году дела у предпринимателя Максима Спиридонова шли неплохо: он возил мебель из Китая и продавал ее в двух своих магазинах — в Челябинске и Екатеринбурге. На развитие дела он взял, один за другим, несколько беззалоговых кредитов: 1,5 млн руб. — в ВТБ24, 500 тыс. руб. — в банке «Траст» и еще 750 тыс. руб. — в Промсвязьбанке.

Спиридонов решил, что заемщику-физлицу кредит получить проще, чем компании, и недолго думая оформил все займы на себя. «Тогда банки придерживались тактики активных продаж: все три кредита мне почти навязали по телефону менеджеры банков. Я соглашался: если есть бизнес — всегда найдется, куда пристроить деньги», — объясняет Спиридонов. В конце 2012 года ситуация изменилась: конкуренты наступали на пятки, выручка магазинов упала, начались сложности с оплатой аренды. Через некоторое время оба магазина пришлось закрыть. До этого момента Спиридонов успешно расплачивался по кредитам, теперь же гасить их стало нечем.

Начались долгие переговоры с банками. Самым дружественным, по свидетельству Спиридонова, оказался ВТБ24: банк сам трижды предлагал план реструктуризации. Но два других кредитора были непреклонны. Промсвязьбанк продал долг Спиридонова частному коллекторскому агентству. Там ему насчитали просрочку 900 тыс. руб. за два года. «Траст» отказывался обсуждать план реструктуризации. Поскольку из трех кредиторов двое на уступки не пошли, Спиридонов отказался и от предложенного ВТБ24 плана: реструктуризация одного долга ему ничего не давала. Имущества, кроме единственного жилья, которое нельзя отобрать по исполнительным документам (ст. 446 ГПК РФ), у него нет.

Выход был один: банкротство. Готовиться к процедуре 57-летний торговец мебелью решил сам, без помощи юриста. «Я сейчас не работаю, у меня много свободного времени. Но разбираться очень сложно, все разрозненно. К тому же есть ощущение, что судьи сами не до конца уверены, как работает эта процедура, — делится впечатлениями Спиридонов. — Право на банкротство — благо, я давно ждал, когда закон вступит в силу. Но я и подумать не мог, что все это будет так тяжело и непонятно».

Документы суд принял со второй попытки — в первый раз Спиридонов собрал не все справки. Заседание назначили на 9 декабря. На сегодняшний день он уже потратил на свое банкротство 26 тыс. руб.: 6 тыс.руб. — госпошлина, 10 тыс. руб. внес на депозит суда для финансового управляющего. Еще 10 тыс. руб. ушло на расходы по сбору документов.

Юрист по банкротству физлиц правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Виктория Гаврилова:

«Финансовые управляющие чаще всего интересуются крупными делами, где есть шанс заработать на продаже имущества банкрота. Возьмутся ли они за такое дело, зависит в том числе от того, можно ли взять несколько похожих дел одновременно в одном арбитражном суде. Если да — шансы велики. Кроме того, их повышает внесение на депозит суда 10 тыс. руб. Это для финансового управляющего сигнал, что у должника есть средства для оплаты процедуры».

Кафе у Кремля

Сумма долга: 4 млн руб.

Дата подачи заявления: 13 октября

Дата заседания: 8 декабря

49-летняя москвичка Манана Егиазарян, врач по профессии, и ее муж, инженер, несколько лет занимались поставками еды и напитков для различных мероприятий. Дела шли хорошо. В феврале 2013 года Егиазарян взяла кредит в Сбербанке на 3 млн руб. на развитие этого бизнеса. Поручителем по кредиту стал ее муж. А затем семья решила открыть еще один бизнес.

В 2012 году их сын, выпускник РУДН, учившийся ресторанно-гостиничному бизнесу, побывал на стажировке в Италии и вернулся оттуда с идеей открыть свой ресторан. Егиазарян оформила кредит на 4 млн руб. в ВТБ24. Большая его часть (3,5 млн руб.) ушла на покупку кафе «Николь» на Тверской улице, во дворе московского Театра им. Ермоловой.

А потом случилось неожиданное: 1 июля 2014 года городские власти не продлили срок аренды как этому заведению, так и двум другим ресторанам, расположенным в том же здании. Денег на выплату кредитов, общая задолженность по которым сегодня составляет чуть более 4 млн руб., не стало. По кредиту Сбербанку осталось платить 10 месяцев, по кредиту ВТБ — пять лет. Часть оборудования кафе принадлежала поставщикам продуктов — его пришлось вернуть. Мебель вывезли на склад — город потребовал срочно освободить помещение. Супруги лишились работы.

Банкротство, считает Егиазарян, — единственный выход. «Со сбором документов проблем не было, но проходить через все это очень тяжело, я как будто во сне», — рассказывает она. Семья тяжело переживает то, что произошло. «Сейчас и меня, и мужа — дееспособных и не старых людей — содержит сын. Это трудно принять. Я планирую выйти на работу, но бизнесом заниматься не буду больше никогда в жизни», — говорит она. По ее словам, за решение признать себя банкротом ее никто не осуждает — ни друзья, ни родственники: «Помогают как могут, но аккуратно — чтобы это не было для нас унизительным».

По словам, Егиазарян, пока подача заявления о банкротстве стоила семье 16 тыс. руб. (арбитражный управляющий и госпошлина), также пришлось оплатить работу юриста. Суд рассмотрит заявление Егиазарян 8 декабря.

Зампредседателя московской коллегии адвокатов «Арбат» Игорь Зиневич:

«Если кредит взят на жену, а поручителем по кредиту является муж, то после банкротства основного заемщика вся невыплаченная сумма становится долгом мужа. Никаких новых требований к нему не возникает, но и списать даже часть долга ему не могут. У мужа есть три варианта: либо он просто платит этот кредит, либо подает на собственное банкротство или дожидается, пока это сделает банк.

Банку это может быть выгодно, если у супругов есть активы, например недвижимость, которая не является единственным жильем. В этом случае в рамках банкротства жены и её поручителя-мужа банк может рассчитывать на максимальное возмещение за счёт имущества, принадлежащего обоим супругам».

Кто идет на банкротство

Пока законом о банкротстве, судя по всему, начинают пользоваться граждане, c долгами в несколько миллионов рублей. Еще один признак — отсутствие имущества, которое можно включить в конкурсную массу для дальнейшей реализации по суду.

В случае наших героев речь идет о кредитах, оформленных на частных лиц, но выданных, по сути, на ведение бизнеса. При этом из имущества у них лишь единственное жилье, которое не заложено по ипотечному кредиту. Игорь Зиневич, зампредседателя московской коллегии адвокатов «Арбат», напоминает, что единственное жилье по суду забрать нельзя, если это не ипотечная квартира.

Руководитель проекта «ЕслиБанкрот.рф» Вячеслав Кустов говорит, что пока для анализа слишком мало данных, но его ощущения по суммам долга граждан, подавших заявления о своем банкротстве, в целом совпадают с выводами РБК.

При этом, по его словам, среди его клиентов есть и те, кто пытается признать себя банкротом не только по кредитам на развитие бизнеса, но и потребительским кредитам на крупные личные покупки. Например, среди клиентов Кустова есть менеджер крупной IT-компании, который взял потребкредит на 2 млн руб. на покупку Range Rover Sport и с прошлого года перестал его обслуживать.​ По словам юриста, подача заявления не обязательно приведет к банкротству, но это один из способов повлиять на решение банка по реструктуризации кредита.