Не просто «культура и отдых»: трансформация московских парков
. Урбанисты и архитекторы назвали пять самых передовых парков Москвы
Парк «Зарядье»
Советскому гражданину в парке полагалось восхищаться достижениями СССР и девушками с веслом. Современному москвичу — работать, заниматься спортом, общаться. Тихая урбанистическая революция, начатая пуфиками Сергея Капкова в парке Горького, завершилась капитуляцией: мы сдались паркам. Добровольно переселились в идеально спроектированные городские «гостиные». От «Зарядья» до «СберСити» — исследуем, как Москва следует мировому тренду: развивает парки, которые становятся не бонусом к городу, а его комфортным продолжением.
Парковая революция
2011 год. Из парка Горького убирают шашлычные, старые аттракционы и цементные урны: вместо них появляются шезлонги, Wi-Fi и модные кафе. Тогда это казалось почти провокацией: парк без каруселей, не для «культурного отдыха» и вылазок на выходные, а на каждый день. Критики в соцсетях ехидно называли проект Сергея Капкова «хипстерским», защитники — началом новой эры.
Прошло почти 15 лет, и стало ясно: это действительно была революция. «Одной из точек отсчета масштабных парковых преобразований стал ЦПКиО им. Горького: произошедшие с ним перемены были разительны! Парк освободили от точек торговли, вернули ему парадный облик и современно озеленили», — вспоминает архитектор общественных пространств Гульнара Сафарова, основатель студии Safarova (+) lab. Тогда, в начале 2010-х годов, была переосмыслена сама функция парка. Из места для организованного досуга он стал частью повседневности.
Парки с проницаемыми покрытиями, дождевыми садами и биоплато становятся элементами городской климатической инфраструктуры
Сегодня началась «революция 2.0». Парки окончательно становятся не просто местами отдыха, а экосистемными хабами, которые работают на стыке природы, технологий и социальной инфраструктуры. «Сегодня московский парк уже не только «легкие», а целый экосервис: он охлаждает город в жару, снижает шум, балансирует психоэмоциональный фон жителей», — объясняет Светлана Котлукова, руководитель агентства «Архдиалог».
Если в советское время парк был «витриной достижений социализма», то сейчас он окончательно стал городской гостиной — местом, где можно не только гулять, но и работать с ноутбуком, заниматься йогой, встречаться с друзьями или просто лежать на траве с книгой.
В глобальном контексте
Московские парки развиваются не в вакууме. За последние 15 лет мировая урбанистика накопила впечатляющую коллекцию примеров, доказывающих, что парк — это не просто зеленая зона, а мощный инструмент трансформации города.
Отправной точкой, наверное, стал High Line в Нью-Йорке. Заброшенная надземная железная дорога превратилась в 2,3-километровый линейный парк, открывшийся в 2009 году. Вложения $115 млн привлекли $5 млрд частных инвестиций в окружающие районы и помогли создать 12 тыс. рабочих мест. Парк ежегодно посещают около 8 млн человек. Модель High Line вдохновила уже более 100 городов мира на аналогичные проекты ревитализации заброшенной инфраструктуры. Кстати, именно архитекторы High Line, бюро Diller Scofidio + Renfro, в 2017 году создали московское «Зарядье», доказав, что Москва в этом плане с мировыми столицами на равных.
Парк High Line в Нью-Йорке
Gardens by the Bay в Сингапуре стали примером того, как технологии и природа могут существовать в симбиозе. Ставшие открыточными футуристические «супердеревья» высотой до 50 м — это не только красивая декорация, но и сложная инженерная система: они собирают дождевую воду, генерируют солнечную энергию и работают как вертикальные сады.
Концепция «Города-губки», сформулированная китайским ландшафтным архитектором Юй Кунцзянем, сегодня стала мировым стандартом. «Такие проекты направлены на предотвращение наводнений и управление ливневыми стоками с помощью зеленой инфраструктуры, а не только за счет дренажных систем», — поясняет Гульнара Сафарова. Парки с проницаемыми покрытиями, дождевыми садами и биоплато становятся элементами городской климатической инфраструктуры.
Москва внимательно изучает эти практики. «Мы сами с удовольствием часто интегрируем такого рода решения в наши проекты, например дождевые сады. Мы использовали их в проекте благоустройства района Новое Марфино в Москве», — рассказывает Сергей Марков, партнер «Бюро А4». Подобные системы уже работают и в «СберСити», где они встроены в общую инфраструктуру и фильтруют ливневые стоки естественным образом.
Парк или музей
Парки окончательно становятся не просто местами отдыха, а экосистемными хабами, которые работают на стыке природы, технологий и социальной инфраструктуры
Такая одержимость парками объяснима. Около 54% территории столицы занимают зеленые насаждения. По количеству парков Москва опережает Нью-Йорк, Берлин, Гонконг, Шанхай и Сингапур. 90% москвичей живут в шаговой доступности от парков. Только в 2024 году в Москве благоустроили более 60 парков общей площадью свыше 1,4 тыс. га.
Но дело не только в количестве. Столица движется от массового озеленения 2000-х годов к осознанному проектированию парков со своей идентичностью. «Москва объективно подняла базовый уровень качества: безопасность, навигация, освещение, доступность — все это на уровне, о котором еще 15 лет назад можно было только мечтать», — отмечает Светлана Котлукова.
При этом Москву часто критикуют за «глянцевые» парки, похожие друг на друга. Первая волна благоустройства начала 2010-х годов действительно множила удачную модель парка Горького везде: плитка, перголы, навесы, кафе, понтоны, амфитеатры, сухие фонтаны.
«Критика звучит часто, и в чем-то она вполне справедлива. Когда у города большая программа благоустройства, появляется риск стандартизации: те же плитки, те же шезлонги, тот же фотогеничный мостик», — признает Котлукова. Сергей Марков соглашается: «Укоры отчасти справедливы, особенно если смотреть на первую волну благоустройства. Но важно не забывать и масштаб изменений: по данным мэрии, с 2011 по 2023 год в Москве обновили или заново создали более тысячи парков и скверов — это объективно поменяло базовый уровень городской среды в лучшую сторону».
Парк — это место, которое востребовано горожанами, то, куда они постоянно возвращаются и приходят всей семьей
Как понять, что парк действительно современный и не устареет? «Для меня есть важный критерий — это место, которое востребовано горожанами, то, куда они постоянно возвращаются и приходят всей семьей, — говорит Марков. — Современный парк ставит в приоритет растения, экологию и устойчивое развитие, в нем продуманы решения с ливневыми стоками, умело распределены затененные места. При этом это место встреч, удобное и наполненное событийной программой».
Светлана Котлукова добавляет: «Если место рассказывает свою историю (как «Зарядье» с «ландшафтами России» или Ходынское поле с памятью аэродрома), это всегда сильнее, чем «унифицированный дизайн». Еще отметила бы ненавязчивость инфраструктуры. Чем меньше парк демонстрирует, что он «проект», и чем больше ощущается как «естественная часть города», тем он современнее».
Главный показатель успеха, по мнению Котлуковой, простой: «Когда люди используют парк не для фото, а для жизни: бегают, сидят с ноутбуком, играют в настолки, гуляют с детьми, просто лежат на траве».
«Если парк красиво смотрится в соцсетях, но вам жарко, некуда уйти от шума, а дождь сразу превращает его в лужу, это не современный парк, а музей благоустройства», — резюмирует Марков.
Между технологиями и природой
Чем меньше парк демонстрирует, что он «проект», и чем больше ощущается как «естественная часть города», тем он современнее
Один из парадоксов современных парков: чем больше технологий, тем естественнее они выглядят: стеклянная кора «Зарядья», которая позволяет зелени расти круглый год, многоступенчатая фильтрация воды в «Тюфелевой роще», создающая эффект тропической лагуны, система автополива с датчиками влажности в «СберСити».
«Сделать живой, устойчивый парк в московских условиях сложно, но вполне реально. Если мы меняем исходные параметры: закладываем хороший грунт, не экономим на геопластике, используем местные виды растений, крупномерные деревья — через 10–15 лет можно получить очень плотный парк, почти лес», — объясняет Сергей Марков.
Гульнара Сафарова напоминает о главном: «Именно озеленение и остается основной ценностью парковых территорий. Несмотря на то что зачастую в благоустройстве делают ставку на насыщение пространства новыми функциями, все же основная потребность жителя любого города — соприкосновение с природой».
Сергей Марков видит будущее в гибкости: «Парк устаревает не потому, что у него устаревший навес или амфитеатр, а потому, что его нельзя легко переосмыслить. Нужна модель, где у жителей и бизнеса есть легальные инструменты, чтобы влиять на развитие, — от программирования событий до появления новых функций в парке».
Технологии тоже меняются. «Интеграция умных технологий: сенсоры, смарт-освещение, адаптивный полив, система мониторинга микроклимата — да; гигантские экраны на каждый холм — нет. Использование дополненной реальности, создание геймифицированных ландшафтов могут изменить представление о восприятии парка», — перечисляет Марков.
Мы попросили экспертов выбрать несколько парков, которые сегодня задают тренды. Все они перестали быть местом для побега из города и превратились в то самое «третье место» между домом и работой, о котором так много сейчас рассуждают урбанисты.
«Зарядье»: дикая природа — результат точного расчета
Парк «Зарядье»
Первым парком, созданным с нуля в Москве за полвека, стало «Зарядье». В 500 м от Кремля архитекторы Diller Scofidio + Renfro (те самые, что создали нью-йоркский High Line) решились на радикальный эксперимент: отказ от клумб, фонтанов и привычного «парадного» озеленения в пользу концепции «дикого урбанизма».
Это парк-конструктор, где природа кажется спонтанной, хотя каждое растение из более чем миллиона высажено по точному плану. Четыре климатические зоны России — лес, степь, тундра и пойменные луга — умещаются на 13 га. Более 750 деревьев, 7 тыс. кустарников, 860 тыс. многолетников создают эффект природного хаоса, которого в реальности добиваются инженерными решениями.
Главная инновация — стеклянная кора, система контроля климата, позволяющая растениям расти круглый год. Под ней скрываются ледяная пещера, атмосфера которой имитирует климат Крайнего Севера, и подземный музей. Узнаваемым символом проекта стал парящий мост с 70-метровой консолью над Москвой-рекой.
В 2018 году Time Magazine включил «Зарядье» в список 100 лучших мест мира — единственный объект из России. Это самое высокое международное признание за всю историю постсоветской архитектуры. Парк в 2017 году ожидал 10 млн посетителей в год, но реально принял 15 млн.
«Тюфелева роща»: конвейер стал перголой
Пергола, представляющая собой одновременно беседку, смотровую площадку и прогулочную зону, на территории парка «Тюфелева роща» в Москве
«Ревитализация» промзон — термин модный. Одно из лучших его воплощений в столице — 10 га бывшего ЗИЛа, превращенные в парк с «голубой лагуной» и перголой из кортеновской стали.
Нидерландско-американский архитектор Джерри Ван Эйк, известный по работе над пешеходными пространствами Лас-Вегаса, создал концепцию паблик-арта: парк как встраивание искусства в городскую среду. Проект вошел в шорт-лист престижной премии World Architecture Festival (WAF).
Главный элемент — пергола, или беседка, длиной 1,3 км, изогнутая, как конвейерная лента завода, «линия сборки», как называет ее сам автор, — прогулочная зона, смотровая площадка и укрытие от дождя одновременно. Кортеновская сталь, которая ржавеет один раз и навсегда сохраняет терракотовый цвет, отсылает к промышленному прошлому территории. Рядом искусственный пруд с эффектом «голубой лагуны»: кристально чистая вода благодаря многоступенчатой фильтрации, а не хлорке. В жару сюда приходят как на курорт.
«СберСити» в Рублево-Архангельском: город-парк
Вид на парк «СберСити»
Если «Зарядье» хирургически вписывали в плоть исторического центра, а «Тюфелеву рощу» разбивали на жестком постиндустриальном «бетоне» ЗИЛа, то здесь девелопер работал с чистого листа. Территория 461 га у излучины Москвы-реки — это редкий шанс построить экосистему с нуля, не идя на компромиссы со старыми коммуникациями.
Задача стояла амбициозная: не просто построить дома с газонами, а создать Smart Forest City. Это самый крупный парк из тех, что были основаны в Москве за последние 15 лет. Более 150 га, треть всей территории, отдано под парки и скверы. Но главное отличие «СберСити» не в гектарах, а в инженерной «начинке» пейзажа.
Например, проблему вечно переполненных парковых урн и шума мусоровозов решили радикально: внедрена система вакуумного мусороудаления. Мусор «улетает» по подземным трубам со скоростью до 70 км/ч прямо на станцию сбора. Вода здесь тоже часть технологии. Помимо благоустройства набережной Москвы-реки идет масштабная ревитализация Захарковского карьера: вместо химической очистки используется система биоплато, где вода фильтруется естественным образом через специальные водные растения.
Мастер-план территории, над которым работало бюро Astoc и HPP Architects, подчинен концепции «Зеленые лучи». Это широкие парковые коридоры, которые связывают ядро района с рекой. Они работают как аэродинамическая труба, заводя свежий воздух с акватории вглубь жилой застройки.
«В модели 15-минутного города зеленая инфраструктура — не декорация, а «скелет» повседневной жизни. Парк перестает быть дестинацией выходного дня, это транзитная зона», — объясняет Сергей Марков, партнер «Бюро А4».
Японский сад в «СберСити»
При этом архитекторы учли парадокс современных парков: согласно исследованию, проведенному совместно с институтом «Стрелка», жители готовы ехать до насыщенного парка 30 минут, но не хотят такой парк прямо у дома. Решение нашли в градации пространств. Есть территории, куда поедут москвичи из других районов столицы и туристы, например Японский сад площадью 6,6 га с каскадами ручьев, спроектированный ландшафтным архитектором Широ Накане. А есть камерные зоны, которые останутся тихими оазисами для жителей района.
Здесь реализуется тот самый сценарий «бесшовной среды»: выходишь из офиса или дома и сразу попадаешь в парк. Нет забора, нет перехода через магистраль. Плюс в парке высаживают не саженцы-прутики, а взрослые деревья, формируя устойчивое биоразнообразие сразу, а не через 20 лет. Фактически это крупнейший новый парковый кластер Москвы за последние 15 лет, где граница между «городом» и «лесом» стерта намеренно.
Парк «Яуза»: 20 километров вдоль воды
Парк «Яуза» в Москве
Самый длинный линейный парк Европы создавали больше восьми лет, с 2016 по 2024 год. Теперь от МКАД до Ростокинского акведука тянется единый рекреационный маршрут протяженностью 20 км с выходами к «Лосиному острову», Главному ботаническому саду РАН, «Сокольникам» и ВДНХ. Это особо охраняемая природная территория, где пришлось действовать аккуратно, чтобы не повредить биоразнообразие.
Более 40 км благоустроенных променадов и троп, около 20 км беговых и 17 км велодорожек, свыше 100 спортивных площадок. Парк сшивает разрозненные районы: раньше река Яуза разделяла, теперь соединяет. В шаговой доступности живут больше миллиона человек.
Парк предлагает разные сценарии использования: 16-километровый эколого-просветительский маршрут для любителей долгих прогулок, видовые площадки с шезлонгами и качелями в живописных местах поймы, скейтпарки, памп-треки. Здесь впервые открыта площадка воркаута в стиле «Русский ниндзя» и дерт-трек — специализированная трасса с земляными холмами для BMX.
«Парк становится частью ежедневного маршрута. Люди проходят через зеленые зоны по пути к метро, используют их как тихие переговорные, мини-коворкинги на лавочке, точки паузы для детей и собак», — поясняет Светлана Котлукова, руководитель агентства «Архдиалог».
«Ходынское поле»: аэродром как новая точка взлета
Парк «Ходынское поле» в Москве
25 га бывшего аэродрома имени Михаила Фрунзе, закрытого в 2003 году. Это пустое поле превратилось в парк-конструктор с искусственными холмами, прудом с островом и панорамными качелями на вершине десятиметрового холма.
Концепция парка разрабатывалась с учетом мнения горожан в рамках проекта «Активный гражданин». Жители просили пейзажный парк вместо «типовой плитки». Архитекторы прислушались: построили холмы, засадили их деревьями и кустарниками.
На вершине главного холма — десять качелей на круглом металлическом каркасе. Панорамный вид на весь парк, ощущение полета. Рядом — зеркальный лабиринт (работает только в солнечную погоду), детская площадка «Авиатор» в виде самолета Ил-18 с батутами, горками и лестницами, пруд с набережной и мостиками.
«Он работает под разные жизненные режимы: прогулка, спорт, работа, тишина, досуг. Нет сезонного простаивания», — так Светлана Котлукова описывает критерии современного парка. «Ходынское поле» им отвечает: четыре спортивные зоны (скейтпарк, игровые площадки, силовые тренажеры), 1,5-километровая велодорожка по периметру, беговые маршруты разной сложности с подъемами на холмы. Это парк как центр жилого района, точка сборки для десятков тысяч местных жителей.
