«Оппенгеймер» Кристофера Нолана: почему это лучший фильм режиссера
. Притча о том, как один человек украл огонь у бога и изменил мир навсегдаВышел «Оппенгеймер» Нолана: критик — о лучшем фильме в карьере режиссера
Киллиан Мёрфи в роли физика Роберта Оппенгеймера
21 июля в мировой прокат вышел долгожданный биографический фильм «Оппенгеймер» Кристофера Нолана, где роль «отца атомной бомбы» сыграл ирландский актер, звезда «Острых козырьков» Киллиан Мёрфи.
Кинокритик и автор телеграм-канала Choose British Ася Заболоцкая рассказывает, почему это трехчасовое психологическое путешествие — ни много ни мало квинтэссенция всего творчества режиссера.
Magnum opus Кристофера Нолана
«How can I save my little boy from Oppenheimer's deadly toy?»
(«Как мне спасти мое дитя от смертоносной игрушки Оппенгеймера?»)
Стинг
За фильмом «Оппенгеймер» стоит долгая и интересная история, так как Кристофер Нолан был не единственным режиссером, заинтересовавшимся сложной личностью физика. В 2005 году, сразу же после публикации биографии «Американский Прометей: Триумф и трагедия Дж. Роберта Оппенгеймера» Кая Берда и Мартина Шервина, получившей Пулицеровскую премию, киноадаптацией хотел заняться постановщик Сэм Мендес («1917»). Однако правообладатели не желали, чтобы книгу экранизировали. Многие годы разные драматурги обращали внимание на «Американского Прометея».
Кадр из фильма «Оппенгеймер»
К Нолану книга попала случайно. Его интерес к фигуре Роберта Оппенгеймера всегда был заметен в его околофизических картинах, включая «Интерстеллар» и «Довод». Последняя и так задавала много вопросов на тему миссии человечества и ответственности, которую оно несет вслед за прогрессом. «Что если можно было не изобретать ужасную технологию? Что если зубную пасту можно вернуть обратно в тюбик?» — об этом как раз думал Роберт Паттинсон, впоследствии вручивший книгу лекций и речей самого Роберта Оппенгеймера в качестве подарка Кристоферу Нолану. Вряд ли актер в тот момент думал, что такой скромный жест станет толчком к созданию огромного кинопроекта.
Настоящее знакомство Кристофера Нолана с Робертом Оппенгеймером произошло намного раньше всех вышеупомянутых событий. В детстве ему попалась песня Russians в исполнении Стинга, где упоминались «смертоносные игрушки» Оппенгеймера. Впрочем, режиссер рос в этом перманентном страхе, слушая радио и читая новости про ужасы возможной атомной войны. Такое было поколение.
Соединив сразу несколько медиа, включая литературу в образе лекций физика, биографии, музыки, фотографии, Нолан создает масштабную киноэпопею о жизни Роберта Оппенгеймера и размышляет о том, каково жить с кровавыми последствиями на руках.
Кадр из фильма «Оппенгеймер»
Нелинейное повествование, излюбленный прием режиссера, в новом фильме выражено достаточно сдержанно и по восприятию кажется еще более сумбурным. Присутствует постоянная смена цветовой гаммы — от монохрома до ярких красок, — которая показывает сразу несколько сторон истории. За субъективную, фантазийную, сотканную из исследований психологического портрета ученого реальность отвечают насыщенные тона, тогда как за объективную, не прошедшую никакой обработки — черно-белые. Словно это медийная хроника тех лет, одобренная американским правительством для демонстрации массам.
Нолан смеется над объективной частью и сразу же сострадает всем героям, оказавшимся в ней, особенно Льюису Штрауссу, экс-министру торговли США (в фильме его играет Роберт Дауни-младший). Огромное эго этого человека сыграло с ним злую шутку, но он все равно вышел сухим из воды, окончательно разрушив публичный образ Роберта Оппенгеймера. Завистливая натура политика присуща даже тем людям, которые молча забрали атомные бомбы после тестового взрыва. Оппенгеймер здесь всего лишь рабочий, ему далеко до элиты Белого дома.
Роберт Дауни-младший в роли Льюиса Штраусса. Кадр из фильма «Оппенгеймер»
Три часа фильма, снятого на 65-миллиметровую пленку и камеры IMAX, представляют бесконечный психологический исторический триллер, где слишком много шума, сложных человеческих звуков, световых вспышек и неровного дыхания. За саундтрек отвечал Людвиг Йоранссон (он же автор музыки в «Доводе» и «Мандалорце»), который создал атмосферу реального индустриального и безысходного образа жизни. Тяжкий труд физика-теоретика переплетается с практиками и рабочими, но по итогу все равно только его плечи несут всю ответственность.
Американский Прометей
«Все искусства у людей от Прометея»
Эсхил
Как-то жил один внушительный титан, имя которого красиво означало «мыслящий прежде» и «предвидящий». Его звали Прометей, но совершил он самый страшный поступок, когда решил украсть огонь у Гефеста. Спускаясь с Олимпа вместе с уникальной добычей титан думал, как люди будут рады этому подарку. Прометей без задних мыслей передал огонь человечеству, после чего мир раскололся на до и после. Титан не смог предвидеть, насколько его жест станет роковым.
Кадр из фильма «Оппенгеймер»
Молодой Роберт Оппенгеймер всего лишь был увлечен квантовой механикой, которая была совершенно непопулярна в американских научных кругах. А вот в Европе интересовались этим больше, поэтому юный физик поехал практиковаться в Кембридж, где сразу же умудрился оказаться в сложных отношениях с одним из профессоров. Ненависть к нему перешла все границы, и Оппенгеймер ввел цианид в яблоко на столе академика. Правда, профессор не успел его съесть, так как у молодого ученого проснулась совесть. Кристофер Нолан показывает этот биографический момент парцеллярно, не раскрывая всех реальных фактов. Он специально умалчивает о том, что Оппенгеймера поймали с поличным и даже отправили в Лондон к психиатру, но в фильме, скорее всего, аудитория сидит по ту сторону «больного» и «модерирует» терапию.
Был ли это первый момент в жизни Оппенгеймера, когда он осознал важность человеческой ответственности? Возможно, именно тогда он понял, что могут сотворить его идеи, но желание стремиться к научным открытиям всегда сильнее любой жизни. Даже собственной. Постоянная гонка за пониманием вселенной и мира в рамках физических законов приводит к расщеплению и распаду человеческого сознания. Реальность кажется далекой — за пределами кабинета, лабораторий и формул на доске. В таком случае нет ничего страшного в атомном взрыве, он же случился только в результате теоретического анализа — не более.
Что может произойти, если роковое изобретение попадет не в те руки? Кто возьмет всю ответственность за действия других людей? Действительно ли человечеству позволено иметь такую огромную власть над жизнью? Это ведь были всего лишь формулы на доске, почему теперь перед глазами Оппенгеймера предстают обугленные трупы, изуродованные лица под палящим огнем, яркие белые вспышки смерти, непрекращающиеся крики и бесконечный надрывный детский плач?
Кадр из фильма «Оппенгеймер»
Звук играет очень серьезную роль в фильме Кристофера Нолана, делая просмотр картины до невозможности некомфортным, неприятным, страшным и мерзким. Тяжелое дыхание главного героя, громкие споры ученых, родственников и военных, дикий плач голодных детей, а также разбитые вдребезги хрустальные бокалы.
Внезапно в партитуре возникает пауза, настоящая тишина, и мир вдруг замирает перед тестовым запуском атомной бомбы. Взрыв беззвучен — ему нечего сказать, потому что все слова и звуки польются уже после осознания ужаса, который могут принести невинные формулы на доске. В крещендо шум достигает своего апогея, когда бомбы сбрасывают на Хиросиму и Нагасаки. Теперь мир никогда не замолкнет.
«Альберт, мы это сделали»
«Я — смерть, разрушитель миров»
Бхагавадгита, процитированная Робертом Оппенгеймером
Оппенгеймер бежит на встречу с Альбертом Эйнштейном, когда получает колоссальные вычисления от своих коллег, результат которых ввергает в шок большинство из них. Оба ученых предпочитают никак не показывать свои эмоции на этот счет и просто смотрят на лист бумаги, хотя по их глазам сразу становится понятно, о чем они думают. Эйнштейн только попросит Оппенгеймера быть осторожным, потому что его труд навсегда изменит ход истории. Человечество никогда не будет прежним.
Мэтт Дэймон и Киллиан Мёрфи в фильме «Оппенгеймер»
После удачного тестового пуска бомбы послевкусие у всех было разным, но каждый понимал влияние происходящего. Кто-то смеялся, плакал или просто молчал. Другие же рады были отправиться в заслуженный отпуск. Лишь Оппенгеймер все смотрел в одну точку и не находил никаких слов, потому что его глаза были заполнены только ужасом. Это чувство останется с ним навсегда, а потом превратится в неизгладимую вину перед человечеством — после Хиросимы и Нагасаки.
«Я чувствую, что мои руки в крови», — говорит Оппенгеймер президенту Гарри Трумэну, а тот смотрит на него лукаво и предлагает белый платочек. Ведь никто не будет помнить имя ученого, потому что приказ отдал Белый дом, и это достижение не какой-то группы физиков, а именно США — государства. В таком случае Оппенгеймеру нужно просто взять себя в руки и перестать ныть, тем более для президента он всего лишь «crybaby» («плакса»).
Кадр из фильма «Оппенгеймер»
«Альберт, помнишь, ты говорил, что это разрушит весь мир? Мне кажется, мы это сделали», — говорит Оппенгеймер своему старшему коллеге во время последней встречи. Эйнштейну нечего сказать. Он поворачивается к коллеге спиной и уходит, оставляя его одного перед небольшим прудом гореть заживо изнутри.
