«В правительстве серьезные разногласия по поводу налогового маневра»
— Давайте поговорим о налоговой реформе. Как вы относитесь к идее сокращения страховых взносов и увеличения НДС? Оптимальна ли пропорция 21 на 21%?
— Насколько я знаю, эти предложения пока не выдвигаются, поскольку в правительстве серьезные разногласия по этому поводу. Схема «21 на 21» предполагает, что 21% — это страховые взносы, которые платятся в Пенсионный фонд, фонд ОМС и Фонд соцстрахования, и 21% — НДС. В таком случае сегодняшний НДС в 18% повысится на 3 п.п., а ставка страховых взносов, напротив, снизится с 30 до 21%. По мнению социального блока правительства, такая модель приведет к существенному уменьшению доходов бюджета, примерно на 500–600 млрд руб.
— Источников замещения нет?
— Источники замещения не предлагаются в данном случае. Если будет упразднена льготная ставка НДС 10%, которая сегодня распространяется на продовольственные, детские товары и на некоторую печатную продукцию, разрыв будет меньше, в пределах 100–200 млрд руб. Но я не слышал предложений снизить эту ставку.
При схеме «21 на 21» Пенсионный фонд будет получать меньше доходов от страховых взносов и должен будет получать больше дотаций из федерального бюджета. Таким образом, расходы пенсионной системы все время будут конкурировать с другими расходами бюджета. Согласно некоторым смелым предложениям, Пенсионный фонд следует встроить в бюджетную систему. Это предложение оказалось настолько радикальным, что оно сегодня не нашло полной поддержки внутри правительства и сейчас обсуждается. Вот почему в панельных дискуссиях, в которых я участвовал, правительство не выдвигало эти предложения и не приводило их как свои. Предыдущее предложение представляло собой схему «22 на 22»: она более нейтральна и не приводит к уменьшению доходов бюджета. Но оно также не находит прямой поддержки в правительстве.
«В России налогообложение граждан меньше, чем в других странах»
— Может ли НДФЛ выступить в роли источника компенсации выпадающих доходов?
— С инициативой повышения НДФЛ выступают не эксперты правительства, а эксперты, с которыми работает ЦСР. Мы им поручили проработать предложения, направленные на обеспечение сбалансированности бюджетной системы и экономического роста с учетом роста расходов на образование, здравоохранение и инфраструктуру. В значительной части эти расходы относятся к субъектам Российской Федерации. Там у нас школы, медицина, дороги. Конечно, медицина высоких технологий, высшее образование и дороги федерального значения относятся к федеральному уровню, но в пропорции большая часть этих направлений относится к зоне ответственности регионов. НДФЛ — доход субъектов Российской Федерации; он, как правило, зачисляется субъектам. Возникла идея повысить расходы на эти отрасли, поднять НДФЛ на 2 п.п., до 15%, и тем самым поддержать регионы. У регионов сегодня очень сложная ситуация с долгами, поэтому возникли предложения, направленные на стабилизацию ситуации, балансировку бюджета и учитывающие увеличение расходов на приоритетные отрасли. Сейчас ЦСР их изучает, но мы пока не подготовили свои окончательные предложения.
— У вас наверняка есть своя идея, как все это сделать и обустроить?
— Мы изучаем разные варианты. В какой-то степени НДС даже более нейтрален, чем все другие налоги. Мы очень аккуратно подходим к нагрузке на бизнес. Сейчас в предложениях конкурируют НДС и НДФЛ. У нас в России меньше налогообложение граждан, чем в других странах. Например, социальные взносы в других странах платят в основном не работодатели, а население, а у нас эта нагрузка лежит на работодателе. Вот почему сегодня рассматриваются варианты изменения структуры налогов и налоговой нагрузки на разные группы плательщиков. Но мы еще не приняли никаких решений.
— Переложение социальных взносов на население выглядит социально опасной инициативой.
— Сегодня работодатель платит и несет ответственность за налог. Предполагается, что он продолжит закладывать эти деньги в зарплату, но ответственность будет переложена на население. То есть зарплата вырастет на сумму взносов и платить будут сами граждане. А дальше эта нагрузка будет складываться иначе. При дефицитной с точки зрения трудовых ресурсов экономике зарплата будет расти и гражданам легче будет выплачивать налоги, при избыточной — зарплата растет медленно и нагрузка более чувствительная. При смене систем люди, как правило, ее не ощущают, но потом налоги начинают жить своей жизнью.
— Какую роль вы отводите себе в разработке предложений правительству?
— Я помогаю готовить целый ряд программ правительства, но мое участие в их исполнении зависит от многих обстоятельств, о которых я сейчас не могу рассуждать.
— Может быть, вы войдете в состав правительства или некий надминистерский орган?
— Мы же не знаем, какое после президентских выборов будет правительство, кто его возглавит. Сейчас трудно говорить.
«Если кандидат в президенты получит мандат доверия, явка на выборы будет высокой»
— Сейчас для властей очень важная задача — увеличить явку на президентские выборы в 2018 году, повысить доверие граждан к выборам. Может быть, вы видите какие-то инструменты, которые нужно для этого использовать?
— Я не занимаюсь подготовкой выборов, это не моя сфера, я не буду делать каких-то предложений на этот счет. От любых выборов я жду объявлений о мерах, связанных со стоящими перед страной вызовами: это демография, отставание в технологическом развитии, низкие темпы роста, отсутствие назревших структурных реформ, а также некоторая дистанцированность от остального мира в связи с санкциями. Нужно отвечать на эти вызовы. Если анонсированные меры понравятся гражданам и будут соответствовать их ожиданиям, явка будет высокая.
— Вы полагаете, масштабные реформы возможны только после президентских выборов?
— Да, конечно. До выборов, как правило, они не проводятся. Но в программах они заявляются. Сами изменения происходят после избирательного процесса. У нас впереди президентские выборы: если президент получит мандат доверия, если оно будет высоким, ему легче будет проводить эти изменения.
— Что вы думаете о последнем «скандале» в статистике. Подсчеты роста ВВП у ВЭБа и Росстата довольно существенно разошлись. Можно ли доверять нашей статистике?
— ВВП можно подсчитывать, уточняя методики, и Росстат их периодически уточняет, что соответствует происходящим в экономике изменениям. Порой нужно менять сферы учета отдельных показателей, включать дополнительные показатели в оценку ВВП. В этом смысле я не против изменений методики. Я не знаю, нужно ли это было делать сейчас. Для более объективного анализа ситуации можно в ближайшие год-два сверяться со старыми методами, можно обсуждать разные подходы. В общем, конечно, обновление статистических методов неизбежно.
— Вы считаете прозрачной приватизацию 19,5% акций «Роснефти»?
— Нет, я не считаю эту сделку прозрачной. Мне кажется, она создает для России имиджевые риски. Сегодня многие инвесторы в мире задаются вопросом: а кто же несет по сделке основные риски? Мне тоже это неизвестно. Очевидно, что риски каким-то образом распределены, но как, мы не видим. Выданы кредиты, а у кредитов в России есть риски, связанные с ценами на нефть, капитализацией компаний, ценой тех акций, которые были проданы. Я считаю, что государство не должно делать шаги, которые создают такого рода неопределенности. Приватизационные сделки должны заключаться на конкурентной основе и всегда быть прозрачны и понятны.
При участии Олега Макарова
