Максим Орешкин — РБК: «Российскую экономполитику называют лучшей в мире»

Максим Орешкин (Фото: Олег Яковлев / РБК)

В ожидании роста

— ​Вы не так давно посетили Вашингтон. Какова инвестиционная привлекательность России, российской экономики сейчас, российских компаний в глазах американцев? Есть некоторое потепление отношений?

— Отношения американских инвесторов именно с экономической точки зрения — они сильно не охлаждались в последние годы, компании продолжали иметь бизнес в России, реинвестировать прибыль, которую они здесь получали, создавали новые производства. А финансовые инвесторы активно инвестируют, волна последних инвестиций началась еще в 2015 году. Отношение к России очень позитивное, в первую очередь с точки зрения тех результатов, которых мы добились в макроэкономической политике. Те структурные реформы в макроэкономике, которые мы провели, и внедрение инфляционного таргетирования, плавающего курса, бюджетного правила, бюджетной консолидации, новые механизмы защиты внутреннего рынка от колебаний цен на нефть — все эти истории очень позитивно воспринимаются. Я от многих слышу, что российскую макроэкономическую политику сейчас называют лучшей в мире.

— К каким макроэкономическим показателям к концу года планируете прийти? У нас есть существенный экономический рост 2,2%. Какие отрасли сейчас драйвят российскую экономику?

— Рост в целом идет широким фронтом. По большинству отраслей мы имеем позитивную динамику. Сейчас четвертый квартал, нам отрицательный вклад будет давать нефтяная отрасль, что связано с действием сделки со странами ОПЕК. У нас добыча нефти в четвертом квартале будет ниже, чем это было год назад. Вот один из таких факторов, который будет оказывать сдерживающее влияние. Но, несмотря даже на это, у нас ожидается рост в целом по году выше 2%.

— За счет чего?

— Сельское хозяйство. Обрабатывающая промышленность имеет позитивную динамику, сектор услуг активно восстанавливается после двух непростых лет. Еще раз повторюсь, идет широким фронтом. И этот рост подтверждается такими твердыми индикаторами, как рост энергопотребления. Если очистить от температурного и календарного фактора, в октябре рост ускоряется, он находится выше 2%, что говорит о том, что рост экономики может оказаться еще сильнее. Грузооборот на транспорте, пассажиропоток в авиационной отрасли, продажи автомобилей — все эти показатели имеют зачастую двухзначный рост, что косвенно подтверждает те данные, которые публикует Росстат.

— Есть мнение, что некоторые отрасли могли бы расти быстрее, чем растут сейчас. Мешает недостаток инвестиций. Вы с этой точкой зрения согласны? Чем можно стимулировать инвестиции?

— Как раз об этом мы говорили на форуме: о том, что переход к низкой и стабильной инфляции открывает большие пространства к расширению финансовых возможностей для российских предприятий через снижение ставок, выход ставок на новые рекордные минимумы — то, что мы будем видеть в следующем году. И задача правительства здесь — структурными мерами, созданием новых структурных мер поддержки именно инвестиционного кредитования добиться, чтобы новый цикл кредитной активности в первую очередь шел в инвестиции, в создание новых производств, чтобы это оказывало позитивное влияние не только на экономический рост в конкретном году, но и делало закладку на будущее.

Минэкономразвития вдвое улучшило прогноз по росту инвестиций

Экономика

— Что это за структурные меры?

— Здесь те меры, которые мы стараемся поддерживать, например проектное финансирование, фабрика проектного финансирования — это целый комплекс мероприятий, который меняет регулирование ЦБ, создает новые инструменты в законодательстве — такие, как новые принципы синдицированного кредитования. Это и гарантия государства от того, что инфляция превысит уровень 4%, государство готово взять на себя такой риск. И левереджирование частного финансового инвестора с применением механизма госгарантий (механизм госгарантий позволяет частным инвесторам рисковать не всей своей суммой вложений, а только ее частью. — РБК). То есть это все вместе — целый комплекс мероприятий, который мы разрабатывали и сейчас активно внедряем для того, чтобы уже в следующем году проектное финансирование выросло кратно. Мы первые сделки здесь планируем заключить в первом квартале следующего года. Объем первых сделок превысит 100 млрд руб.

Цикл без пузырей

— Здесь же, на форуме, вы говорили совсем недавно о формировании нового кредитного цикла. Каким он будет и каким он не должен быть?

— Он не должен повторить ошибки, например, которые мы допустили в 2011–2012 годах, когда у нас значительная часть кредитного цикла ушла в активный рост потребительского кредитования и оказала инфляционное влияние, влияние на рост импорта. Сейчас задача, чтобы с точки зрения розничного кредитования это в первую очередь было ипотечное кредитование, здесь у нас динамика очень хорошая. В сентябре выдача ипотеки примерно на 40% выше, чем это было годом ранее. И это также корпоративное кредитование, инвестиционное кредитование, тоже здесь темпы выходят в положительную область. Будем стараться делать так, чтобы настройкой регулирования здесь активность росла.

— Вас не пугает возможное возвращение к стремительному росту кредитных аппетитов населения?

— Именно я об этом говорю: важно так сформировать кредитный цикл, чтобы пузырей, в отличие от ситуации 2012–2013 годов, здесь не было. И как раз необеспеченное потребительское кредитование — это то, что нужно ограничивать. С ипотекой здесь проблем нет. Если вы посмотрите на то, насколько доступной стала ипотека в России, вы увидите, что она находится на максимальной доступности. Цены на недвижимость за последние десять лет практически не выросли, номинальные доходы выросли, а ипотечные ставки уже сейчас опускаются ниже отметки 10%, что делает соотношение ипотечного платежа и средней заработной платы максимально выгодным для приобретения недвижимости. Поэтому здесь активный рост ипотеки — это то, что будет поддерживать экономику и не создавать рисков для устойчивости в том числе балансов домохозяйств.

Фото: Олег Яковлев / РБК

— Почему сейчас заговорили о модернизации валютного контроля? Это шаг навстречу экспортерам?

— Здесь вопрос не только к экспортерам. Если посмотреть на современную международную торговлю, у нас в мире 60% глобальной торговли — промежуточные товары. То есть так, чтобы производство было полностью сконцентрировано в одной стране, производство продуктов, которые конкурентоспособны на глобальном рынке, — таких ситуаций становится меньше и меньше. Для производства современных продуктов часть компонентов нужно завезти по импорту и поставить продукцию в значительной своей части на экспорт. И поэтому упрощение движения товаров как внутрь страны, так и вовне страны — это то, что очень важно для активной вовлеченности российской экономики в мировую торговлю. Поэтому валютный контроль в том виде, в котором он есть сейчас, в значительной части является рудиментом. О чем я говорю постоянно, что есть требования ФАТФ, есть требования финансовой безопасности, им нужно следовать. Но другим странам следовать этим требованиям удается без такого рудиментного регулирования, как есть у нас сейчас. Наша задача, чтобы наше регулирование без нарушения этих требований обеспечивало максимальный комфорт российскому бизнесу.

— В какой стадии сейчас находится обсуждение введения подобных мер?

— Есть предложения Министерства финансов, которые направлены в правительство. Над ними я тоже некоторое время работал, когда был в Министерстве финансов. Первая часть этого письма связана с упрощением регулирования, мы полностью поддерживаем и будем совместно с Министерством финансов продвигать. Не совсем согласны со второй частью письма, связанной с правом введения валютных ограничений. Я считаю, что сейчас, особенно с учетом качественно иного уровня макроэкономических институтов, которые мы имеем в нашей стране, это никогда не потребуется. Это не потребовалось при более слабых институтах в кризисы 2008–2009 и 2014–2015 годов. Понятно, что сейчас более качественные институты обеспечивают гарантию того, что даже мысли не придет о такого рода ограничениях.

— Вы заявили в рамках форума, что идущая сейчас очистка банковской системы благоприятна. Как вы считаете, очистка в дальнейшем требуется?

— Переход к низкой инфляции — это то, что болезненно в краткосрочной перспективе, но приносит большую долгосрочную выгоду. Например, то, что происходит с банковской системой: те неэффективные банки, которые могли существовать только за счет активного роста своего баланса, и инфляция им помогала скрывать те проблемы, которые у них есть, — при низкой инфляции эти проблемы сразу вылезают наружу. Что значит для макроэкономики эта ситуация: если кредитная активность этих банков сокращается, а зачастую она носила неэффективный характер, не вела к развитию экономики, это означает, что Центральный банк может более активно снижать процентные ставки и стимулировать кредитование тех банков, которые занимаются эффективным кредитованием. В итоге размещение капитала, аллокация капитала в экономике улучшается и потенциальный рост от этого становится выше.

— Насколько стабилен рост ВВП сейчас?

— Рост за второй квартал — 2,5%, за третий квартал — 2,2%, октябрьские первые жесткие данные показывают, что положительная динамика экономики сохраняется. Мы за последние три года эти структурные реформы в макроэкономической сфере как раз и делали для того, чтобы те колебания, которые есть на внешних рынках, в наименьшей степени могли повлиять на то, что происходит внутри экономики. У нас бюджет основан на цене на нефть $40 за баррель, платежный баланс у нас при такой цене на нефть балансируется. В этом смысле, даже если есть риски снижения цен на нефть с текущих уровней, у нас там есть запас прочности довольно серьезный.

— Какие еще структурные реформы необходимы сейчас российской экономике?

— Это тема для отдельного интервью.​

Видео: Телеканал РБК