Нефть в России стали воровать в промышленных масштабах

Фото: ИТАР-ТАСС

По оценкам экспертов, ежегодно в России похищают свыше 5 млн тонн нефти, а ущерб оценивается примерно в 800 млн долл. И это только прямые потери, не считая восстановительных работ и экологического ущерба. АК "Транснефть", из системы которой в год "утекает" около 130 тысяч тонн черного золота, бьет тревогу, указывая на масштабы хищений и угрозу экономической безопасности. Однако полиция лишь разводит руками: с одной стороны, им не хватает полномочий, а с другой - сотрудники региональных силовых структур зачастую сами крышуют этот криминальный бизнес.

"Транснефть", в управлении которой находится более 50 тыс. магистральных нефтепроводов, на прошлой неделе обратилась к общественности через экспертный совет с просьбой привлечь внимание к проблеме хищения нефти и нефтепродуктов из магистральных трубопроводов. Информация, которую представила компания, буквально шокировала многих членов экспертного совета, которые, исходя из их заявлений, и не представляли масштабов мошенничества и существующей угрозы экологической катастрофы.

Посягают меньше, а тащат больше

По данным "Транснефти", всего в период с 2003 по 2012гг. на объектах компании было выявлено 4 тыс. 779 несанкционированных врезок в магистральные нефтепроводы, что составляет около 70% всех совершенных преступлений. В 2012г. таких случаев было зафиксировано 180, в 2011г. - 214, а в 2010г. - 313.

Самыми неблагополучными регионами с точки зрения криминальных врезок в трубопроводы являются Самарская область, республика Дагестан, а также Иркутская и Ленинградская области, на которые приходится 50% всех несанкционированных заборов нефти.

Хотя по графику видно, что количество врезок сокращается, это не означает, что объемов краденой нефти становится меньше. Несмотря на то, что в Дагестане количество врезок существенно меньше, чем в Самарской области, черного золота там утекает гораздо больше.

Для расхитителей нефти проблема заключается в том, что ее не нальешь в бензобак - сворованное необходимо переработать, отмечает советник "Транснефти" Игорь Демин. По его словам, переработка черного золота ведется в основном на малых НПЗ: в одном Дагестане их сейчас работает более полусотни. А если учесть тот факт, что любой НПЗ – это, прежде всего, производство, занимающее не одну сотку земли и имеющее значительный штат людей, становится понятно, что без договоренностей с местной властью, администрацией и органами правопорядка такой завод работать не может.

Еще десять лет назад, говорит И.Демин, во время военных действий на Северном Кавказе такие заводы просто взрывали. Сейчас же эти заводики работают якобы на нефти, доставляемой с мифических месторождений Калмыкии автотранспортом. Произведенное на них топливо портит двигатели автомобилей и наносит вред окружающей среде, а корреляция между воровством и активностью боевиков настолько очевидна, что не может быть случайным совпадением. Контролирующие же инстанции, в том числе Ростехнадзор, лишь разводят руками: теперь лицензирование для работы нефтепереработчиков не нужно.

Война миров

Картина, когда двое друзей с дрелью и ведерком у трубопровода воруют нефть, осталось в прошлом. Сейчас черное золото расхищают с помощью подземных скважин длиною в несколько километров. Есть даже подземные бункеры, оборудованные пультами управления и операторским местом. Обеспечить такой подход своими силами просто невозможно, поэтому сейчас "нефтяные воры" действуют в составе организованных преступных группировок, состоящих из специалистов узкого профиля, к примеру высококвалифицированных сварщиков, специалистов по высоким технологиям, работников крупных транспортных структур, рассказывает вице-президент "Транснефти" Михаил Барков.

Иногда в ОПГ оказываются и сотрудники безопасности самой "Транснефти", говорит, в свою очередь, заместитель вице-президента компании Сергей Хардыкин. По его словам, охраной нефтепроводной системы в компании занимается более 14 тыс. человек. Некоторые из этих людей подвергаются преследованию, нередки и случаи подкупа охранников.

Каждая ОПГ так или иначе сотрудничает с представителями власти региона и действует под нелегальным покровительством представителей местных силовых структур. Сегодняшняя ОПГ – это, прежде всего, заказчик, инвестор и руководитель, отмечает в свою очередь По словам М.Баркова, во все раскрытые группировки входили представители ФСБ, прокуратуры, полиции и органов власти.

Компания приводит пример, когда в Саратовском регионе были раскрыты шесть ОПГ: криминальный бизнес тогда курировал заместитель начальника местного ГУВД. Топливо заливали в бензовозы и в сопровождении машин ГАИ вывозили в соседнюю Воронежскую область, где его использовали на свекольном заводе для переработки сахара. Затем этот сахар вывозили в четыре соседних региона и там продавали. Когда схема была раскрыта, уволили порядка 30 человек, однако завод не закрыли.

Дагестанский верлибр

Серьезную озабоченность у "Транснефти" вызывает ситуация в Дагестане, где сейчас действуют порядка 80 перерабатывающих предприятий, не имеющих лицензии, рассказывает С.Хардыкин. В качестве примера он приводит ситуацию, когда в 2009г. в республике было украдено 37 тысяч тонн нефти, в результате чего было поставлено под угрозу снабжение республики топливом. Тогда пришлось докладывать обстановку правительству, которому пришлось вмешаться в происходящее. Однако спустя менее чем полгода хищения вновь возобновились, а в 2010г. в республике были обнаружены две системы под землей протяженностью 9 и 12 километров. Преступники проложили горизонтальные скважины до магистральной трубы и похитили треть поступившей в нефтепровод нефти. Ущерб тогда составил сотни миллионов рублей. А из-за того, что вместо нефти преступники закачали в трубу воду, были поставлены под угрозу экспортные поставки, компания вынуждена была предупредить покупателя о присутствии воды в нефти.

По мнению помощника полномочного представителя президента РФ в Северокавказском федеральном округе Владимира Кузнецова, проблема в Дагестане связана с ограничением возможностей нормально функционировать там вертикально интегрированным компаниям (ВИНК). Он выразил надежду, что в текущем году этот вопрос удастся урегулировать. Мешает решить проблему и тот факт, что с 2002г. отменено лицензирование для нефтеперерабатывающих структур в республике.

Ущерб

Общий ущерб объективно оценить практически невозможно, поскольку на этот показатель влияет слишком много факторов. К примеру, аналитик из "Универ Капитал" Дмитрий Александров оценил только прямые потери нефтяников за сырье в сумму от 180 до 800 млн долл. в год. Оценка экономических потерь от несанкционированных врезок составляет для нефтяных компаний порядка 55-106 млрд руб., а для бюджета страны – 19-37 млрд руб., подсчитали в "ВТБ Капитале". Как отметила на экспертном совете представитель "ВТБ Капитал" Ольга Даниленко, затраты на последующий ремонт трубопроводов и ликвидацию разливов оцениваются в сумму 600-650 млн руб. в год. По ее словам, в России ежегодно воруют порядка 5-10 млн тонн нефти. "Эта проблема давно вышла за пределы отрасли и угрожает экономической безопасности страны", - считает О.Даниленко.

По данным самой "Транснефти", на ликвидацию современной врезки требуется порядка 2,5 млн руб. А вот экологический ущерб оценить практически невозможно. Ведь многие врезки по разным причинам бросают без консервации, поэтому нефть просто "сочится и утекает в почву и воду". Как говорит эколог Елена Радченко, "для восстановления природных ресурсов нужны годы". По ее оценке, для ликвидации разлива одной тонны нефти на почву требуется около 3 млн руб., а на воде этот показатель составляет уже 3,7 млн руб.

Преступление без наказания

Казалось бы, факт воровства налицо, задействовано огромное количество людей и структур. Однако приведенная "Транснефтью" статистика просто поражает воображение. Оказывается, что за период с 2008 по 2012гг. по факту хищений нефти было возбуждено 1291 уголовное дело, из которых лишь 143 (11%) были направлено в суд. По 1077 (83,4%) случаям расследование приостановлено, а остальные уголовные дела прекращены по различным основаниям. По всем этим делам осужден 361 человек, из них к условным срокам приговорены 224 человека. В числе осужденных, говорят эксперты, только стрелочники, а организаторов и заказчиков нет.

Елена Забелло, РБК