О каком риске предупреждают эксперты

Когда Минсельхоз готовил изменения в госпрограмму, в одном из вариантов было указано, что для достижения высоких темпов роста экспорта прирост производства за восемь лет должен составить 20%, напоминают авторы обзора. Но для таких темпов необходимо дополнительное финансирование, которое не было утверждено, говорят они. В результате возникает дисбаланс между низкими темпами производства и высокими темпами роста экспорта и импортозамещения.

Он может привести к тому, что амбициозные задачи современной аграрной политики не будут выполнены, считает Узун. Решение задач по импортозамещению и увеличению экспорта может поставить под угрозу удовлетворение внутренних потребностей России в сельхозпродукции, предупреждает эксперт. В этом случае внутреннее потребление может сократиться на 10%: если в 2017 году стоимость потребленной внутри страны сельхозпродукции оценивалась в 5,65 трлн руб. (в сопоставимых ценах 2018 года), то при реализации задач по импортозамещению и увеличению экспорта к 2025 году потребление сельхозпродукции в стоимостном выражении составит 5,43 трлн руб. Самыми проблемными, по мнению Узуна, категориями могут быть мясо, в частности говядина, и молоко.

«Недоедим, но вывезем!» — описал Узун ситуацию цитатой Ивана Вышнеградского, который в 1888–1892 годах занимал в Российской империи пост министра финансов.

Текущие темпы прироста валового производства продукции не позволяют прогнозировать, что к 2024 году поставленные президентом задачи нарастить экспорт будут достигнуты, считает директор центра компетенций в АПК российского офиса консалтинговой компании KPMG Илья Строкин. По его мнению, достичь этих целей можно, повышая добавленную стоимость каждой тонны экспортируемой продукции. Для повышения стоимости экспорта необходимы маркетинг и работа по продвижению продуктов на целевые рынки, взаимодействие с потребителями и развитие каналов продаж, перечисляет Строкин. Минсельхоз, по его словам, уже рассматривает формирование единых подходов к продвижению российской сельхозпродукции.

У российской сельхозпродукции, по словам Строкина, есть всего две точки роста экспорта: это страны Юго-Восточной и Центральной Азии и Ближний Восток. Эти страны — целевые по всем основным категориям продукции: зерновые, мясо, рыба, молочные продукты, масложировая продукция, кондитерские изделия, напитки. Но в то же время для некоторых категорий товаров в России сложилась хорошая конъюнктура, которая не стимулирует производителей экспортировать. Например, из-за ограничения импорта цены и маржинальность мяса птицы и крупного рогатого скота в России выше средних цен мирового рынка, что ограничивает их конкурентоспособность, например в Китае.

Сейчас Россия экспортирует молочные продукты на $300 млн, а к 2024 году этот объем, согласно поставленным задачам, должен увеличиться до $800 млн, в пересчете на молочный эквивалент поставки должны увеличиться с 700 тыс. до 2 млн т, напоминает гендиректор Союзмолока Артем Белов. По его словам, Союзмолоко участвовало в формировании этих оценок и считает их вполне реалистичными. На внутреннем российском рынке ситуация со спросом на молочные продукты неустойчивая, а бизнесу нужны возможности для развития, подчеркивает Белов. По его словам, основной прирост экспорта будет происходить за счет рынков постсоветского пространства — стран ЕАЭС, где растет спрос на молочную продукцию, а также открытия новых рынков. Сейчас уже частично открыт рынок Китая, ведется работа по открытию рынка стран Ближнего Востока и Африки.

В Минсельхозе уточнили, что по итогам десяти месяцев 2019 года экспорт сельхозпродукции превысил $19 млрд. В структуре экспорта снижается доля зерновых, и в дальнейшем планируется делать упор на поставки продовольствия с высокой добавленной стоимостью, уточнили в министерстве.