Можно было бы и сохранить эти активы в России. Я обсуждаю с [главами Сбербанка и ВТБ] Германом Грефом и Андреем Костиным возможность создания консорциума для инвестиций в компанию — тогда не придется никому отдавать долю. Но к сожалению, пока сложно с привлечением крупного долгосрочного финансирования из-за санкций. Речь идет о $5 млрд, это сделает компанию крупным игроком.

— Хабаровский НПЗ не хотите продать?

— Как я могу его продавать? Мне он самому нужен. Это курица, несущая золотые яйца, это стратегический завод, производящий «Евро 5», один из крупнейших на Дальнем Востоке. Мы даже думаем, как расширить его мощность с текущих 5 млн до 6 млн т, обсуждаем это с губернатором и полпредом региона. Мощность трубы «Транснефти» это позволяет.

Бизнес

Худайнатов назвал Хабаровский НПЗ несущей золотые яйца курицей

С инвесторами из Азиатско-Тихоокеанского региона сейчас обсуждаем получения инвестиций под гарантии поставки нефтепродуктов, включая бункеровочное судовое топливо и мазут. Нам нужен крупный инвестор: сейчас уже много стоим. Кстати, мы увеличили вдвое свою долю на рынке бункеровки: в этом году у нас 1,5 млн т объема производства достигнем, а было вообще 600 тыс т в год.

— Много стоите — это сколько?

— По оценкам международного аудитора, стоимость ННК в 2018 году — $14 млрд.

— Японцев как инвесторов рассматриваете?

— С ними сложно, я еще не вижу ни одного проекта, который они бы реально профинансировали.

— С Exxon вы в совместный проект не хотите?

— Мы договорились сегодня с Нилом Даффином (президент Exxon Mobil. — РБК) вечером пообщаться. У меня есть одна идея.

Фотогалерея 

Санкции, Telegram и пенсии: о чем говорили участники ПМЭФ

— «Роснефть» не может вас проинвестировать?

— Мы боимся «Роснефти»: она нас поглотит.

— Говорят, что по четвергам вы играете с главой «Роснефти» Игорем Сечиным в теннис. Он хороший спарринг-партнер?

— Я не завидую тем мастерам спорта, которые с ним на спарринг бы вышли. Он всегда выигрывает.