Смертность, как при испанке: уроки 2020 года для медицины

Фото: Комсомольская правда / PhotoXPress.ru

В 2020 году долгосрочные проблемы здравоохранения, в том числе, петербургского, оказались в фокусе — недофинансирование больниц, слабость амбулаторного звена, перекосы в регулировании лекарственного рынка. После пандемии медицине не станет легче: придется лечить осложнения перенесенного коронавируса, обострения отсроченных хронических заболеваний, одновременно готовясь к «будущим войнам» с новыми инфекциями. В то же время врачи уже сейчас работают на физическом и психологическом пределе.

Чтобы здравоохранение справилось с новыми вызовами, ему необходимо быстро усваивать уроки и опыт форс-мажорной ситуации — об этом рассказали медики-участники public talk «Государственная и частная медицина после пандемии», проведенного РБК Петербург в рамках проекта «Герои года. Энергичные люди». Их главные выводы о дефектах управления медициной в период эпидемии и прогнозы развития ситуации — в материале РБК Петербург.

«Трещим, но справляемся»

Справилась ли медицина Петербурга с беспрецедентной нагрузкой в 2020 году? Скорее, да, но люди остались недовольны качеством предоставленных медицинских услуг.

«Я думаю, что в среднем люди, переболевшие коронавирусом, не удовлетворены тем, как работает медицина, — говорит председатель правления Медицинского института им. Березина Сергея (МИБС) Аркадий Столпнер. — У МИБС два сортировочных КТ-центра, они работают по ОМС. Петербуржцы постоянной жалуются в городской комитет по здравоохранению, что до нас невозможно дозвониться. И это действительно так: мы увеличили количество телефонных линий до 30, и они работают с утра до вечера, но колл-центр перегружен. Сейчас мы принимаем в двух наших центрах КТ по 500 человек в день. Больше — никак. Технически мы можем проводить по 800 исследований ежедневно, но описывать такое количество снимков не можем. Возможности искусственного интеллекта сильно преувеличены; в пандемию мы не сумели внедрить его в медицину так, чтобы расширить ёмкость услуг до необходимого объема».

По мнению Аркадия Столпнера, частично недовольство пациентов обусловлено недооценкой вируса государством в начале эпидемии. Городским властям нужно было быстрее реагировать. В том числе, нужно было быстро развернуть информационную кампанию, объясняя важность сокращения социальных контактов и использования СИЗов, когда они стали доступны. «Пропагандистскую войну с вирусом мы точно проиграли, а она имеет большое значение», — считает Столпнер.

Управляющий партнер Euromed Group Александр Абдин считает, что делать выводы о том, справится ли система здравоохранения с пандемией, еще рано. «Сейчас мы скрипим, трещим, но, судя по всему, справляемся. Другое дело, что цена, которую платит каждый из нас — и пациенты, и жители города, и врачи, очень высока».

Что не сделали 20 января

Сроки реагирования — это второе, после информационной кампании, проигранное сражение. Эксперты сошлись во мнении: необходимо было начать подготовку сразу после первых случае заражения в Китае. «Готовиться надо было начинать в январе, а не через два месяца после того, как появились больные, — утверждает заведующий кафедрой инфекционных болезней, эпидемиологии и дерматовенерологии СПбГУ, экс-главврач Больницы им. Боткина Алексей Яковлев. — В СССР штаб во время эпидемии холеры заседал в ночь после выявления первого случая. Сейчас в Петербурге после того, как появилась информация, что вирус передаётся от человека к человеку, штаб не собирался больше двух недель».

По его словам, сам он 20 января начал подготовку Боткинской больницы к поступлению пациентов с новой инфекцией: провёл учения и «закупил все, что было возможно закупить в городе на тот момент — все имевшиеся СИЗы в том числе». Также поступил Аркадий Столпнер: «21 января ко мне пришёл заместитель главного врача Михаил Черкашин и потребовал деньги на закупку СИЗов для наших сотрудников». Как отмечает Аркадий Столпнер, 20 января государству было бы сложно закупить необходимые СИЗы — нужного количества просто не было; но, по его мнению, в этот день власти должны были поставить вопрос о необходимости быстрого расширения производства масок и перчаток. «Во-вторых, необходимо было изменить регламенты использования СИЗов для врачей. Сейчас по мировой практике люди не ходят в этих противочумных костюмах. У нас же врачи должны иметь полную экипировку, что нецелесообразно», — говорит он.

Быстрые койки

С начала пандемии в больницах было необходимо увеличивать скорость оборачиваемости коек. «Человек не должен лежать в больнице три недели, из которых большую часть дней он проходит обследование. Гораздо эффективнее обследовать пациента в амбулаторном звене», — говорит Аркадий Столпнер. По словам Алексея Яковлева, в этом году оборачиваемость коек в Больнице им. Боткина упала — по итогом 2019 года в ней было пролечено в 2,5 раза пациентов больше, чем по предварительным итогам 2020 года.

Что касается перепрофилирования больниц в «ковидные», то, по словам Яковлева, это «абсолютно вынужденная мера». «Альтернативы ей не существует. Так поступали в 1918-1919 годах в пандемию испанского гриппа в Великобритании, так поступают и сейчас. В Лондоне в 1919 году на 100 тыс. населения умирали 122 человека, в Петербурге от коронавируса сейчас (на 30 декабря 2020 года) умирает 142,2 человек на 100 тыс. населения. То есть сейчас в Петербурге смертность от COVID-19 выше, чем смертность от «испанки» в Англии 1919 года», — отмечает эксперт.

Три ресурса для «будущей войны»

По мнению Александра Абдина, возможности справиться с пандемией «упираются» в три производных — количество коек, количество врачей и финансовые ресурсы. «Количество коек в Москве, как и финансовых ресурсов, и врачей, в сравнении с Петербургом — оно запредельное. И это не легкая зависть, это факт. В Петербурге у нас тоже должны быть коечные резервы на случай таких эпидемий, но в нашем городе с доступностью коек и врачей — хронические проблемы. Потому что ИВЛ с кислородом технически можно подвести в стационары, но вопрос, где эти резервные стационары, и, главное, на какие деньги и кто там будем работать?», — говорит он.

По словам Абдина, страх пандемии ещё долго не будет отпускать чиновников, и они начнут готовить городскую систему здравоохранения к «будущей войне».

Частный вклад и смертность

Пандемия показала возможность использования частной медицины в борьбе с инфекционным заболеваниями — это важный вывод. Как отмечает Алексей Яковлев, до 2020 года считалось, что частные клиники не могут заниматься лечением инфекцией. «Опыт московских клиник — в одной из них я работал в 2020 году — показал, что частные больницы оперативно включились в оказание помощи и были эффективны. Причём у них только 30% пациентов шли по линии ОМС, а остальные пациенты лечились за свой счет, либо по ДМС. Они снимали нагрузку с государственных ресурсов. Это очень важный и позитивный эффект», — говорит Яковлев.

Во-вторых, частные клиники показали, что они намного более динамичны в обеспечении ресурсами лечебного процесса. «У частных клиник не было проблем с защитными костюмами, не было проблем с медикаментами и появилась возможность грамотно оказывать помощь. Если в Москве в Коммунарке (государственная больница — ред.), летальность от коронавируса составила 8-9%, то в одной из частных клиник в Москве она составила 4,5-6%. Эти цифры — тоже очень важный показатель», — продолжает Алексей Яковлев.

В-третьих, по словам эксперта, за счёт инфраструктуры частных клиник, в том числе — наличия административного персонала, врачи были освобождены от рутинной работы. Также он отмечает универсальность бригад в частных клиниках: «Мы работали в бригадах: пульмонолог, инфекционист, педиатр, уролог, хирург — и прекрасно справлялись с лечением пациентов с «ковидом».

По словам Аркадия Столпнера, финансовые ресурсы частной медицины — инвестиции в создание новых медцентров в том числе — также могут очень пригодиться государству, вкупе с эффективностью «частников» в организации строительства. «Мы построим что угодно — медицинский объект любой сложности — за разумные деньги, если его обеспечат пациентами», — утверждает он.

Прогнозы: постковидный синдром

Когда число заболевших COVID-19 пойдёт на спад, нагрузка на систему здравоохранения меньше не станет. Сейчас медики отмечают падение обращаемости в больницы пациентов с хроническими заболеваниями — после пандемии они ожидают существенный рост обращений по «отсроченным заболеваниям». «Странным образом, во время войны другие болячки уходят в сторону; война закончилась — они начинают вылезать. Мы сейчас видим, как «ковид» заполнил всё — койки, головы врачей и пациентов. Но хронические болезни не исчезли. После пандемии мы ждём массового обращения людей с другими болезнями», — говорит Александр Абдин.

Также коронавирус оставляет после себя, в ряде случаев, негативные эффекты в организме человека. «Мы встречаемся с энцефалопатией (поражение головного мозга — ред.) после долго нахождения в реанимациях; с расстройствами нервной системы; с когнитивными нарушениями; с влиянием «ковида» на сердце, на уменьшение жизненной емкости легких. Постковидный синдром уже введён в международную классификацию болезней, и мы сейчас набираем опыт, что делать с долгосрочными последствиями коронавируса», — говорит он.

По словам Алексея Яковлева, для того, чтобы минимизировать негативные последствия COVID-19 на организм пациентов, врачам сейчас необходимо давать грамотные рекомендации при выписке людей из стационара. «Пациент должен получить рекомендации, что он должен принимать с учетом своих сопутствующих патологий», — говорит эксперт. Также, по его мнению, властям сейчас необходимо проработать возможность амбулаторных обследований для пациентов после выписки из «ковид»-стационаров и получения ими, при необходимости, корректирующей терапии.

Национальный управленческий спорт

Проблема национальной управленческой культуры заключается «в нежелании ассимилировать полученный опыт». «Я вывел такую формулу, что у нас в управлении существует либо боязнь действий, которое приводит к полному параличу и бездействию, либо непогрешимая импульсивность, кода все решения верные, окончательные. У нас много действий — компульсий и экспрессий, но не хвате цикла опыта», — говорит Александр Абдин. «Мы никогда не ассимилируем опыт, у нас учебник 1936 года до сих пор не ассимилирован, — продолжает он. — Сама большая беда будет, если мы не ассимилируем и опыт этой эпидемии, когда она пройдет». Абдин убежден: после эпидемии чиновникам совместно с представителями медицины, государственной и частной, необходимо тщательно обсудить, что было сделано неправильно, и как действовать дальше.

Как отмечает Аркадий Столпнер, проблема не в том, что власти иногда совершают ошибки в управлении медициной, а в том, что они их не анализируют. «Управленцы государственной и частной медицины делают ошибки, а затем бегут по граблям. Важно, чтобы бег по граблям не стал национальным российским спортом. Потому что у нас есть любовь к этой дисциплине», — резюмирует он.

Полное видео дискуссии об уроках года для медицины, выводах на будущее и прогнозах развития ситуации см. здесь:

Запись в facebook пользователя rbc.spb