Манифеста: бюджетные деньги не дошли до богемы

Фото: Предоставлено пресс-службой

В Петербурге - самый разгар биеннале европейского современного искусcтва Манифеста. Проект впервые вышел за пределы Западной Европы и рискнул познакомиться с российской публикой. Знакомство протекает неоднозначно: с одной стороны, организаторы говорят о рекордных для биеннале цифрах - сотни тысяч посетителей против привычных для европейских площадок десятках тысяч. С другой стороны, в Петербурге Манифеста столкнулась с некоторыми политическими и финансовыми проблемами - выделенные из городского бюджета деньги никак не могут дойти до участников проекта. РБК-Петербург побеседовал с Хедвиг Фейен, директором-сооснователем Манифесты, о европейском бойкоте России, крымском золоте и бюджетном конфузе.

Мы знаем, что некоторые английские и голландские спортсмены, которые планировали приехать в Петербург на крупные соревнования, отказались от участия из-за политической ситуации. Были ли отказы от участников Манифесты?

Мы наблюдаем некоторое напряженное отношение к России. Сначала европейский бойкот был связан с антигейским законом, после всплеск реакции был вызван крушением самолета над Донецком. Все понимают, что не Путин «нажимает на кнопку», но все также понимают, что он поддерживает сепаратистов. Это очень болезненная тема в Голландии. Однако изоляция, санкции – это не решение. Что касается участников Манифесты, из 54 художников только трое отказались ехать.

Почему вообще Манифеста решила выйти за пределы Западной Европы, выбрав для себя Россию?

Мы считаем Россию частью Европы, особенно Петербург, где культурная идентификация формируется благодаря российско-европейскому влиянию. Вы спрашиваете, почему мы пришли в Россию? Меня уже 20 лет спрашивают, почему мы не идем туда. Все нам аплодировали, когда четыре года назад мы решили приехать в Петербург.

Конечно, было сложно в текущей ситуации провести биеннале в России, на нас была атака со всех сторон… Но приезд в Петербург – это хорошее решение. Мы всегда говорим, что Манифеста не отражает политическую систему, мы независимая организация. Нас больше заботят граждане, наша аудитория, для которых интересна культура.

Сколько стоит проведение Манифесты и откуда вы берете деньги?

У Манифесты есть сумма, которую ей гарантировано должен перевести город или регион, которые принимает биеннале. Это 3 млн евро. Насколько я знаю, Комитет по культуре впервые выделил такие средства на проведение европейского проекта. Кроме того, мы получили 1 млн евро от нашего спонсора, компании «Новатэк». Еще часть средств была собрана через V–A–C Foundation (Фонд «Виктория — искусство быть современным»).

Правда, с бюджетными средства произошел небольшой конфуз. У Манифесты нет юридического лица в России, поэтому получателем бюджетных средств стал Фонд «Эрмитаж XXI век». В результате неопытности фонда и бюрократии мы пока не получили части денег, хотя уже сейчас нам нужно расплачиваться с участниками проекта: художниками, командой, подрядчиками. Нам заплатили только половину транша, еще половину обещали в декабре. Мы сейчас пытаемся решить этот вопрос.

Нужно отметить, что весь Эрмитаж — это достаточно неповоротливая государственная институция, которую сложно раскачать. Такие огромные непрозрачные структуры нас пугают больше , чем политическая ситуация. Михаил Пиотровский прекрасно это понимает, но невозможно одному реорганизовать крупную сложившуюся систему в Эрмитаже.

В чем, по вашему, причина, косности музейной системы России?

В Европе практика такова: государство владеет коллекцией музея и самим зданием, при этом управляет всем этим инвестор. Он может получить музей в аренду на 10-20-30 лет. Я считают, это гибкая система управления. Чтобы получить поддержку от государства, любому западноевропейскому музею необходимо улучшить свой бизнес, привлечь больше аудитории, стремиться к инновациям.

Что касается Эрмитажа, музей слишком большой, у него долгая история. Мне сложно сказать, почему именно в нем все так закостенело. Мы не критикуем партнеров. Такой музей сложно реорганизовать одному. Могу сказать, что большей прозрачности ему не помешало бы.

Как вы относитесь к скандалу, связанному с музейными экспонатами Крыма, которые были перевезены в Европу?

И не просто в Европу, а в Археологический музей Амстердамского университета — Музей Алларда Пирсона (штаб квартира Манифесты также находится в Амстердаме — прим. РБК). Музей пока не решил, куда будет отправлять экспонаты. Сейчас они оказались в ситуации ожидания.

Часто ли объект искусства становится способом политического воздействия?

Конечно, объекты искусства могут быть объектами манипуляции. Сейчас художники стали осознанно или неосознанно заниматься самоцензурой, чтобы не допустить резких общественных волнений, не затронуть религиозные проблемы и пр. Достаточно вспомнить скандал с карикатурами на пророка Мухаммеда.

Число посетителей Манифесты в Петербурге отличается от европейской практики?

Конечно. Во-первых, Манифеста никогда не проводилась в столицах, это были, как правило, маленькие города с числом посетителей на уровне 100-200 тыс. Здесь мы за месяц собираем в Главном штабе 25-26 тыс., в Зимнем дворце – 400 тыс. посетителей. В целом людей сложно посчитать, так как аудитория Манифесты не только в музеях. Речь идет обо всем городе, где устраиваются перформансы.

Какова ваша цель? Может ли проведение крупного европейского культурного проекта запустить механизмы изменения городской среды, есть ли такой опыт в Европе?

В Петербурге меня удивило ничтожное количество мест, где молодежь может проявить себя. Интересные, умные, красивые люди вынуждены заниматься скучной работой — я увидела на примере Эрмитажа, что молодым и креативным сотрудникам очень тяжело расти, двигаться внутри музейной системы.

Отвечая на ваш вопрос - да, Манифеста может быть началом развития. У нас есть такой пример. Мы проводили биеннале в небольшом бельгийском шахтерском городке Лимбург. Там был очень высокий показатель безработицы, люди очень закрытые, со своим специфическим подходом к жизни. Мы создали среду, которая смогла запустить развитие индустрий, например туристической. После завершения Манифесты там сложилось сообщество молодых людей, которые продолжили диалог с властями, с жителями.

Беседовала Наталья Доброва