Выжить в одиночку: как россияне ответят на пенсионную реформу

Объявленная правительством пенсионная реформа, помимо экономических, может иметь и некоторые социально-политические последствия для российского общества в целом и для власти в частности. На такую возможность наводят воспоминания о массовых уличных акциях пенсионеров в 2005 году, протестовавших против проведенной тогда правительством монетизации льгот. РБК Петербург спросил у экспертов, чем может обернуться повышение пенсионного возраста, по кому в первую очередь ударит реформа и что может заставить власть пойти на «социальные переговоры».

Со-директор программы гендерных исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор Анна Темкина:

Анна Темкина

(Фото: eu.spb.ru)

«Ни значимого снижения рейтинга Владимира Путина, ни массовых протестов не будет, если не возникнут дополнительные обстоятельства. Сейчас в известном смысле подписан новый общественный договор. Выбрав Владимира Путина на новый президентский срок, граждане России согласились на ту политику и те меры, которые осуществляются и будут осуществляться. Тем более, что эти меры инструментально и логически довольно неплохо продуманы. Выстроена и убедительная аргументация.

Эта аргументация правительства логична и весьма убедительна для большинства россиян — в частности, словосочетание «так делается во всех развитых странах». Хотя в других ситуациях Европа не является для нас примером, но в данном случае отсылают к мейнстриму — пенсионный возраст везде выше, чем у нас, и мы должны к нему стремиться. В том числе потому, что у нас, как и в Европе, увеличивается продолжительность жизни — с 40-45 лет в 1930-х годах, когда был установлен нынешний пенсионный возраст, до почти 70 лет.

Также вполне убедителен аргумент о драматическом уменьшении соотношения между числом работающих и неработающих — если ничего не предпринимать, то скоро работающие не смогут содержать пенсионеров. То обстоятельство, что меры правительства по стимулированию рождаемости и, соответственно, увеличению числа работающих, например, с помощью программы материнского капитала, не сработали, — практически не обсуждается. Аргументы представлены весьма выборочно.

Трудно оспаривать и различие в мерах для мужчин и женщин [мужчинам пенсионный возраст продлевают на 5 лет, а женщинам — на 8 лет — ред.], поскольку по статистике женщины живут в среднем почти на 10 лет дольше мужчин. Однако и здесь аргумент выстроен довольно избирательно.

Прямо о гендерном равенстве не говорят (этого термина избегают в политическом дискурсе, в России нет даже закона о гендерном равенстве), однако постоянно на него намекают. Такая избирательность позволяет не обсуждать реальные проблемы — а почему у женщин ниже пенсионный возраст? В России их карьеры затормаживаются сложностями совмещения ролей материнства и работы, в частности нехваткой хороших детских садов, их зарплаты меньше, пенсии ниже, и они зачастую совмещают в пред- и пенсионном возрасте оплачиваемую работу и уход за пожилыми родителями, чей средний возраст также вырос.

Чтобы женщины могли дольше работать, как планирует нынешняя реформа, нужна качественная система ухода за пожилыми людьми — престарелыми родителями, другими родственниками, ради необходимости ухаживать за которыми женщины вынуждены рано уходить с работы. Эти меры не рассматриваются так же, как аналогичные меры развития социальной сферы не рассматривались при принятии программы материнского капитала.

При этом в настоящее время я не вижу серьезных источников массовых протестов. В нашем контексте они скорее могут возникнуть из мало предсказуемых обстоятельств. Если бы такие обстоятельства можно было предсказать заранее, их бы постарались нивелировать тем или иным способом.

Разумеется, сейчас появятся разные аргументы и против реформы. Например, одни напомнят, что в 2005 году на «прямой линии» Владимир Путин заявил, что он против увеличения сроков пенсионного возраста и пока он президент, такого решения принято не будет. Другие обратят внимание на колоссальные необязательные расходы бюджета — на войну в Сирии, на дорогостоящие мероприятия, аналогично олимпиаде в Сочи, ЧМ-2018, на помощь дружественным странам и т.п. Критики скажут, что этими деньгами можно было серьезно уменьшить дефицит Пенсионного фонда.

На это власти ответят, что у нас обстоятельства изменились, возникла сложная внешнеполитическая ситуация, из-за чего мы вынуждены резко увеличить расходы на оборону. Непростое экономическое положение обусловлено недружественным поведением западных стран и их санкциями. Цены на нефть не благоприятны. Все эти аргументы властей представляются большинству населения вполне убедительными.

Те группы населения, которые могут не согласиться с этими аргументами, и которые в целом больше склонны к протестам, менее всего пострадают от реформы. Это высокообразованные специалисты и т.д., с одной стороны, и молодежь, с другой. Первые — потому что, как правило, живут дольше, чем средний россиянин (на продолжительность жизни существенно влияет уровень образования), и работают дольше, независимо от пенсионного возраста. Вторые — потому что теоретическая угроза ухудшения социального лифта (увеличивается срок ожидания освобождения мест в карьерной лестнице) на практике несущественна, для карьеры гораздо большее значение, чем возраст, имеет квалификация, лояльность и включенность в социальные сети. Кроме того, молодые во многом ориентированы на новую, цифровую, экономику, где пожилые, как правило, неконкурентоспособны.

Гораздо большую угрозу может представлять, на мой взгляд, ситуация в сельской местности. Там для очень многих семей пенсия является существенным, если не единственным, источником реальных денег. Они будут постепенно лишаться этого дохода. Но, судя по всему, это приведет к тому, что они будут не протестовать, а больше заниматься огородами, больше искать теневые заработки и т.д.

С другой стороны, если власти почувствуют, что недовольство все же возникает (например, у женщин предпенсионного возраста, которые лишаются «пенсионной» прибавки к зарплате, а нагрузку по уходу с них никто снимать не собирается), то начнутся своего рода социальные переговоры. Например, пенсионный закон в окончательном варианте могут чуть-чуть смягчить. Скажем, пенсионный возраст понизят на один год против нынешнего проекта. Или растянут реформу на еще более долгий срок. Если инициатором послабления будет не правительство, а президент Путин, то тем самым он проявит свою чувствительность и лояльность к нуждам населения, и соответственно укрепит рейтинг».

Оксана Дмитриева, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, бывший министр труда и соцразвития России, д.э.н., профессор:

Оксана Дмитриева

(Фото: Светлана Холявчук/Интерпресс)

«Серьезных политических протестов, наподобие тех, что произошли в 2005 году, я не предвижу, потому что те, кого это сейчас коснется больше всего, последствия до конца не осознают.

В 2005 году все было просто и понятно — 31 декабря льготы были, а 1 января их мгновенно не стало. Люди ощутили это сразу и вышли на улицы. Сейчас не так. Ухудшение сильно растянуто во времени, так что люди не сразу почувствуют изменения. А разобраться в реформе многие не сумеют.

Второе обстоятельство связано с тем, что реформа ухудшит положение в первую очередь поколения людей, родившихся после 1963 года. С одной стороны, это поколение наиболее уязвимое, по сравнению с более старшими и более молодыми. С другой стороны, оно наименее социализировано

Люди этого поколения меньше, чем более старшие и более младшие, способны к социальной мобилизации для гражданской, в том числе протестной, активности. В протестах 2005 года участвовали старшие поколения, вышедшие из советских трудовых коллективов и имевшие сильные горизонтальные социальные связи (через советы ветеранов, ячейки разных партий и т.п.). Гораздо более социализированы и молодые поколения, те, кому меньше 30, они организованы через социальные сети.

В то же время поколения, которые первыми попадут под повышение пенсионного возраста, очень уязвимы с точки зрения конкурентоспособности на рынке труда. Также, как и с потенциалом социальной мобилизации, это «перестроечное» поколение, начинавшее трудовую биография в конце 80-х–начале 90-х, проигрывают как более старшим, так и более младшим. Приобретенную в советские времена квалификацию они в массе практически утратили, потому что свою трудовую деятельность, в основном, начинали в 1990-е годы, когда предприятия массово закрывались или переставали платить зарплату - и работники были вынуждены уходить и искать случайные заработки, условно говоря в «ларьках». Профессиональные навыки по полученным специальностям (часто инженерно-техническим) большинство из них утратило, а те, что они приобрели, работая на рынке (часто теневом), не особо ценны — конкурирующая с ними молодежь усваивает их с «молоком матери». Находить работу менеджера, охранника, программиста им будет трудно, поскольку конкуренция большая.

Большие проблемы у этого поколения будут со стажем, который необходим для получения страховой трудовой пенсии. Поскольку «советский» трудовой стаж у них очень маленький, а в 1990-х годах очень часто не оформлялся при работе в «ларьках», то сейчас это заметно скажется как на размере пенсии, так и на самой возможности выхода на пенсию по достижении пенсионного возраста. Вероятно, в соответствие с общей логикой реформы будет увеличен и минимальный трудовой стаж (с нынешних 15 лет, 30 баллов) для получения трудовой страховой пенсии и реализации права выхода на пенсию мужчин и женщин соответственно в 65 лет и в 63 года.

Дело в том, что и сейчас существует норма, по которой тот, кто не выработал к достижению пенсионного возраста необходимого трудового стажа, не может выйти на трудовую пенсию, и может претендовать только на социальную пенсию, но только через 5 лет после 55 и 60 лет. Следовательно, если у «перестроечного поколения» не будет, например, необходимого количества баллов, когда они в 65 и 63 года захотят выйти на пенсию, то им придется ждать (или работать) еще 5 лет, чтобы получить социальную пенсию. Таким образом, если не хватит стажа, выйти на пенсию женщины смогут лишь в 68 лет (сейчас в 60 лет), а мужчины — в 70 лет (сейчас в 65 лет). Это еще больше ухудшит положение «перестроечного» поколения.

У меня нет данных социологов, поэтому научных доказательств нет, но по моему многолетнему депутатскому опыту я могу выдвинуть гипотезу, что это поколение в наименьшей степени готово к коллективной защите своих интересов. Они не прошло школу «крепких» трудовых коллективов советских предприятий, вынуждены были начинать свою трудовую деятельность в очень атомизированной среде 1990-х годов, «выживали» и приспосабливались, государству не верили и ничего у него не просили, но и не протестовали. Это я наблюдала, общаясь с избирателями своего округа — представители этого поколения очень редко приходили на встречи, редко участвовали в акциях оппозиции и часто вообще не ходили на выборы. Они предпочитали выживать в одиночку, политикой особо не интересовались.

Так что на первый взгляд серьезных протестов ожидать не приходится. Впрочем, возможно, что нынешнее ухудшение положения заставит какую-то часть «перестроечного» поколения все же активизироваться и начать более осознанно относиться к создаваемым государством условиям».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции.