Камеры «двойного назначения»: чем опасна система распознавания лиц

Фото: Светлана Холявчук/Интерпресс

Новость о судебном иске против использования видеокамер с функцией распознавания лиц, который подала общественный деятель Алена Попова, получила широкий общественный резонанс. На жалобу активистки обратили внимание даже в Кремле. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отметил, что у гражданки есть право судиться, однако система распознавания лиц хорошо себя зарекомендовала.

Сама Алена Попова рассказала РБК, что, по ее мнению, использование подобных технологий может быть небезопасно — личные данные граждан могут попасть в руки злоумышленников. Кроме того, она сослалась на Конституцию, которая запрещает вмешательство в личную жизнь, если только по этому поводу нет решения суда и человек не находится в базе преступников или подозреваемых.

Опрошенные РБК Петербург эксперты считают, что поданный иск — еще одно подтверждение того, что проблема отслеживания граждан с помощью камер наблюдения и обработки их биометрии становится все более острой. Она усугубляется тем, что российские суды и сотрудники правоохранительных органов не слишком компетентны в области интернет-технологий, говорят эксперты.

Артем Козлюк, руководитель проекта «Роскомсвобода», член правления «Ассоциации пользователей интернета»:

«Поскольку тема распространения биометрических данных становится все более актуальной, «Роскомсвобода» выступила за введение моратория на системы распознавания лиц, которые являются технологиями двойного назначения.

Обработка биометрии граждан без их письменного согласия нарушает закон о персональных данных, а также право на частную жизнь, которую нам предоставляет Конституция. Т.е., по закону граждане должны давать согласие на обработку персональных данных; но при распознавании лиц это правило почему-то не учитываются. Кроме того, люди, которые имеют доступ к системе биометрических данных, могут продавать доступ к ней за деньги. Именно поэтому очень часто у нас происходят утечки данных.

Мораторий же предполагает запрет на отслеживание граждан с помощью камер наблюдения и обработки их биометрии — до тех пор, пока эти процедуры не станут общественно прозрачными и контролируемыми со стороны самих граждан. Поэтому мы поддержали иск Алены Поповой.

Что касается перспектив этого судебного разбирательства, то они довольно туманны. Учитывая правоприменительную практику, которая уже накоплена в судебных делах, связанных с использованием персональных данных и тайной переписки и звонков (например, требования Роскомнадзора к соцсети Telegram отдать ФСБ ключи шифрования), то можно сказать, что российские суды и сотрудники правоохранительных органов не слишком компетентны в области интернет-технологий. Поэтому можно предположить, что истец, скорее всего, не найдет понимания в российских судах. Однако суды в России — это важная ступень для подачи жалобы в ЕСПЧ.

Кроме того, мы долго изучали проблему с точки зрения российского и международного права и теперь готовы рассказывать о практиках, в том числе мировых, использования системы распознавания лиц. Мы готовы доводить подобные дела до международных судов. Параллельно мы будем требовать законодательного запрета этих систем».

Карен Казарян, гендиректор Института исследований интернета, главный аналитик Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК):

«Ситуация с распознаванием лиц у нас в стране сложная. С одной стороны, российское законодательство говорит о том, что для обработки персональных данных требуется согласие пользователя. С другой — государственным и частным предприятиям нужны камеры слежения и системы распознавания лиц, чтобы обеспечить, например, сохранность имущества или безопасность граждан.

Далее возникает главный вопрос — что мы делаем с полученными данными после того, как проанализировали их. Если мы ловим преступника, то его надо попытаться распознать на фото и «прогнать» через базы данных. Но если человек, которого мы посчитали преступником, им не является, то получается, что мы идентифицировали его личность, не имея на это законного права. Выходит, что у организации нет законного основания для обработки данных, но она все равно это делает.

Если исходить из европейской практики, то после обработки данных их следует уничтожить, либо ограничить их использование. А в США, например, организация может свободно пользоваться только обезличенными данными, то есть пока фотография не привязана к имени и фамилии конкретного человека.

Разные концепции использования биометрических данных обсуждаются в России уже года три. И исковое заявление москвички о запрете на распространение биометрических данных можно рассматривать как положительный момент для бизнеса, поскольку это возможность еще раз обратить внимание на проблему и выслушать мнение о ней предпринимателей.

Для бизнеса хуже всего — неизвестность и неопределенность правил. Предприниматели вполне могут работать с учетом ограничений; главное, чтобы они были четкими, ясными и прозрачными. Потому что формально сейчас большинство компаний, обрабатывающих биометрические данные, нарушают законодательство, а значит работают в «серой зоне». При этом я думаю, что в случае ввода ограничений на обработку биометрических данных это направление бизнеса в России все равно будет развиваться, потому что прогресс не сдержать.

Что касается конкретного судебного иска, то я не верю в его перспективы в России, иски к госструктурам обычно не выигрывают».

Владислав Архипов, советник Dentons, доцент СПбГУ:

«Согласно федеральному законодательству, обработка биометрических персональных данных возможна только на основании письменного согласия человека. Из этого правила есть исключения, но они связаны с особыми случаями, включая исполнение судебных актов, а также случаи, предусмотренные в законодательстве о безопасности и противодействии терроризму.

Прямо сформулированной и однозначной правовой нормы, которая безусловно допускала бы использование биометрических данных в процессе постоянного мониторинга граждан, в законодательстве нет. В теории, однако, можно попробовать вывести такое обоснование из общих норм, но это спорно.

Не исключено, что вопрос в итоге дойдет до Конституционного суда РФ. Теоретически в суде может быть доказана возможность обработки персональных данных, если все процессы идентификации будут проводиться с помощью компьютерных алгоритмов без участия человека, а доступ к результатам будет осуществляться в рамках установленных норм уголовно-процессуального и другого права.

Но для этого обработка биометрии должна предусматривать четкие и конкретные гарантии, позволяющие избежать злоупотреблений, а такие гарантии сейчас законодательством не предусмотрены. Эти вопросы достаточно острые и во многом зависят от качества применяемых технологий. Например, недавно в Калифорнии было ограничено использование видеомониторинга с распознаванием лиц в государственных системах, а основным аргументом стало то, что технология на текущем уровне лучше распознает лица представителей одной расы и хуже — другой, что способствует дискриминации. И это лишь одна из возможных проблем в этой области».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции.