Гражданские сумерки: почему новый закон грозит культурному росту

Новый закон о просвещении, предполагающий госрегулирование этой сферы, получил критическую оценку со стороны официальных представителей культуры. Не так давно тревогу по этому поводу выразил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, который заявил о предстоящей «большой борьбе» вокруг документа и выразил надежду, что ограничения не коснутся «нормального» просвещения — университетов и музеев. Однако многие обеспокоены как раз тем, что мишенью законодателя является неформальный сегмент просветительской индустрии. Он, как показали майские праздники, стал важной частью досуга российских граждан, включая и тех, кому «нормальное» просвещение не по карману. Для Петербурга, где лекционная индустрия в последние годы получила особенно большое развитие, новый закон актуален вдвойне. Инициатива государства в итоге убавит оптимизм именно там, где он больше всего нужен — и гражданам, и самому государству, полагает шеф-редактор региональных лент РБК Федор Гаврилов.

На первый взгляд, никак нельзя сказать, что сфера науки, образования, шире — народного просвещения — обделена в России вниманием общества и политиков. Даже напротив, иной раз кажется, что пусть бы этого внимания было поменьше. Но российские родители по-прежнему не видят своих детей без вузовского диплома, а чиновники, включая высших, провозглашают непрерывные реформы высшей школы и академии наук. И родители (правдами и неправдами), и чиновники (через свои реформы, нельзя же дать деньги без реформ!) несут в сферу просвещения деньги. Поскольку, по известному закону, бытие определят сознание, университеты последовательно превращаются в фабрики по выдаче дипломов, а академия, если присмотреться, просто дышит на ладан, особенно те её институции, которые не работают на оборону. Справедливости ради, оговоримся, что внешне похожие процессы (хотя и не так болезненно) происходят в странах, которые мы привыкли считать благополучными. Но кому от этого легче?

Цунами культурного роста

Вузы, академии — это всё казенное, там чиновник в своем праве. Но есть сфера, где люди государству ничего не должны, поскольку ничего от него не получали. И, по хорошему счету, оно не должно туда проникать со своими суконными правилами и аракчеевскими представлениями об эффективности. Это сфера, которая расцвела сама собой, благодаря гражданским и предпринимательским инициативам. То, что ещё лет 15 назад едва теплилось, а сегодня прочно вошло в кровь и плоть петербургской и прочих российских городских культур.

Года три назад коллеги из РБК Петербург провели первое, насколько мне известно, исследование «лекционного Петербурга». Телефонный обзвон показал, что в марте и апреле 2018 года на 126 городских площадках состоялись минимум 822 лекции, а в среднем по году за неделю в Петербурге проходило 94 просветительских мероприятия.

С тех пор жизнь не стояла на месте — сфера негосударственного просвещения количественно только расширялась. Традиционные очные встречи дополнились (пандемия тоже помогла) просто шквалом лекционных проектов в интернете.

Тут цветут сто цветов — кто-то вещает буквально из кухни, кто-то работает с мощными технологическими платформами. Сами того не заметив, мы втянулись в просмотр/прослушивание лекций в Сети.

Красавица перед зеркалом

Но есть в этой истории ещё один момент, одна социальная краска, которая дополнит и расцветит наши калькуляции. В некотором смысле она описывается важным корнем — «само».

Мы склонны критически оценивать себя. Образно говоря, мы видим свое отражение в зеркале — и против слов классика — как правило, оно нам не льстит. Между тем, нам есть чему порадоваться, ведь рост, если хотите, индустрии саморазвития — это без преувеличения тектонический сдвиг. Конечно, лекция для людей «с улицы» — не новость. Новость в том, что в России появились массы людей, которые готовы, пусть и вздохнув, заплатить за знания. Не менее важно, что появились люди, которые готовы не просто продавать билеты у входа, но развивать процесс индустриально. Возможно, впервые после культурного взрыва начала ХХ века, просветительский процесс становится на более или менее прочную — и не казённую! — основу. И нельзя не порадоваться этому чуду — спрос и предложение, пылкие и уязвимые как Ромео и Джульетта, нашли друг друга. В том числе, и для того, чтобы укрыться от последствий «реформ» государственного просвещения.

Люди как тучи

Благолепие? Но вот на сцену выходит сенатор Андрей Климов с товарищами. Климов — уроженец Перми, депутат различных легислатур с 1990 года. Земляки вспоминают: когда-то был неплохой депутат. Может быть и так. Но сегодня этот человек добился принятия законопроекта о регулировании просветительской деятельности, согласно которому участникам лекционной индустрии, нужно будет получать специальную лицензию. Затем этот законопроект подписал президент РФ. Как считают знающие люди, сенатор Климов нацелен не на лекции о Грибоедове или семинары по бухучету. Его цель — «политические» НКО вроде «Мемориала», в деятельности которых сенатор и его единомышленники видят угрозу подрыва статус кво в России. Но прижимать только «Мемориал» — это как-то слабовато, да и неловко. Поэтому цель была укрупнена до всех просветительских проектов — во избежание проникновения в них опасных учений и учителей.

Что же будет?

Собственно, принятый закон не раскрывает механизм отделения просветительских агнцев от козлищ. Можно предположить, что такой механизм никогда не будет создан. Всё-таки системно перебрать ежегодные тысячи и тысячи негосударственных образовательных мероприятий в российских городах — дело дорогое. Наверно, никто на это тратиться не будет. Кроме тех случаев, которые вызовут у сенатора точечный интерес (тут «регуляторная гильотина» сможет показать себя), индустрия саморазвития продолжит работать как раньше, пусть и страдая от мелких придирок.

Но, возможно не сразу, будет достигнут и второй эффект — настроение у людей, которые тратят жизнь на просветительские дела, будет ухудшаться. Это касается и тех, кто работает в сфере исследований, государственных или корпоративных. Ведь люди в науке работают не за деньги, что они много раз доказывали. Исследования и тем более преподавание требуют специфического оптимизма, сродни тому, который побуждает инвестора к рискованным вложениям. И облако обскурантизма, которое опускается на российскую академию (в самом широком, не административном смысле этого понятия), дополнительно ухудшит видимость, убавит оптимизма именно там, где он так нужен, и гражданам, и государству.

У астрономов есть понятие гражданских сумерек, когда солнце опускается ниже горизонта, но видимость ещё вполне приличная. Собственно, в питерском обиходе мы называем это белыми ночами. Звучит совсем нестрашно — и мы с нашими лекциями и другими гражданскими инициативами сейчас примерно в этой точке. Но, увы, где-то за сумерками маячит и глухая темнота.