Суд вернул дело Серебренникова прокурорам
Какие противоречия в выводах следствия привели к «тихим похоронам» дела
Мещанский суд Москвы вернул в прокуратуру для устранения нарушений дело АНО «Седьмая студия» режиссера Кирилла Серебренникова. Такое решение приняла судья Ирина Аккуратова.
Также судья отменила меру пресечения обвиняемым, которые в апреле были отпущены судом из-под домашнего ареста и в последнее время находились под подпиской о невыезде.
Оглашая постановление, судья отметила, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований закона и содержит «существенные противоречия относительно обстоятельств преступления». Эти нарушения и противоречия, по ее словам, не могут быть устранены в ходе судебного процесса.
Гособвинение настаивает, что Серебренников и его коллеги совершили хищение путем завышения расходов на проект «Платформа» и фальсификации отчетности. Однако в заключении отсутствуют сведения о том, «в чем выразились противоправные действия обвиняемых», какие мероприятия не были выполнены, какие именно финансовые и творческие отчеты не соответствовали действительности. Кроме того, заявленная сумма хищений на 133 млн руб. не соответствует при сложении отдельным суммам операций, перечисленных в обвинительном заключении. Наконец, гособвинение не уточнило, в чем была роль отдельных обвиняемых в тот или иной период существования предполагаемой преступной группы.
Обвиняемые отказались комментировать решение суда.
Вопрос о возврате дела прокурору Аккуратова поставила ранее в среду по собственной инициативе.
Гособвинитель Олег Лавров заявил, что у него вызывает недоумение предложение судьи. Мнения обвиняемых разошлись: Софья Апфельбаум и Юрий Итин поддержали возврат дела, Алексей Малобродский настаивал на доведении судебного процесса до конца и оправдательном приговоре. Серебренников на вопрос судьи ответил: «Как надо, так и делайте». Возврат на доследование — лучше, чем обвинительный приговор, однако невозможность просто оправдать невиновных людей вызывает тревогу, говорила РБК адвокат Апфельбаум Ирина Поверинова.
«Это довольно редкое и хорошее событие, которое говорит о двух вещах: во-первых, об отличной работе адвокатов. А во-вторых, я думаю, мы присутствуем при начале тихих похорон этого, на мой взгляд, заведомо незаконно возбужденного дела. Если суд возвращает дело в прокуратуру с такими формулировками — значит, он, мягко говоря, не удовлетворен его состоянием», — сказал РБК старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин.
По сути суд признал, что «у дела нет обвинительной перспективы, а до оправдательного приговора вести никто не хочет», считает адвокат Алхас Абгаджава. Он сомневается, что дело дойдет до суда снова: «И прокурору, и следствию показано, что обратно в суд его никто не ждет».
Решение суда отменить обвиняемым меру пресечения прямо указывает на установку прекратить дело, согласился глава юридического департамента фонда «Русь сидящая» Алексей Федяров. «Но как это будет — вопрос. Понятно, что СК будет биться до последнего», — сказал он.
Что гособвинение вменило фигурантам
Дело было возбуждено в мае 2017 года. Следствие и гособвинение считают, что художественный руководитель «Седьмой студии» Кирилл Серебренников, генпродюсер Алексей Малобродский, гендиректор Юрий Итин, главбух Нина Масляева, уехавшая за границу продюсер Екатерина Воронова и начальник департамента Минкультуры Софья Апфельбаум в 2011–2014 годах похитили 133 млн руб. из субсидий, которые Минкультуры выделило АНО на проект по популяризации современного искусства «Платформа».
В обвинительном заключении утверждается, что сотрудники «Седьмой студии» в отчетности завышали затраты на проект, а получаемые средства обналичивали через фиктивные договоры с номинальными фирмами, присваивали их и распоряжались ими по своему усмотрению. Апфельбаум, которая сотрудничала с «Седьмой студией» от имени Минкультуры, обеспечивала «отсутствие надлежащего контроля» за ее отчетностью, утверждали следствие и гособвинение.
Кроме того, в обвинении значилось, что Апфельбаум гарантировала АНО преимущественные условия участия в открытых торгах: часть госфинансирования «Седьмая студия» получила по тендерам, хотя они проводились лишь формально — проект «Платформа» был идеей самого Серебренникова, и других претендентов на его реализацию не было.
Большинство фигурантов дела отрицают вину и настаивают, что деньги расходовались строго на проекты.
Проблемы с экспертизой
Ходатайство о возврате дела прокурору защита обвиняемых заявляла еще на предварительном слушании по делу в ноябре 2018 года, однако тогда судья не увидела оснований для его удовлетворения. Адвокаты ссылались, среди прочего, на качество экспертизы, проведенной по заказу следствия: именно она установила размер ущерба в 133 млн руб. Но, как выяснилось на предварительном слушании, у Минкультуры, признанного потерпевшим, сумма претензий была значительно скромнее — 39 млн руб.
У защиты были вопросы к выводам экспертизы, но «важнее оказалось то, что следствие исказило ее выводы», утверждали адвокаты. В ходе следствия они также заявляли и о других нарушениях: по их утверждению, СКР «подкорректировал» показания одной из бухгалтеров, чтобы привести их в соответствие с версией следствия.
В феврале суд назначил новую комплексную (финансово-экономическую, искусствоведческую и оценочную) экспертизу по делу. Ею занимался Центр судебной экспертизы при Минюсте, в качестве специалистов привлекли замдиректора МХТ им. Чехова Марину Андрейкину и доктора искусствоведения из Государственного института искусствознания Видмантаса Силюнаса.
Исследование заняло пять месяцев. Эксперты пришли к выводу, что через схемы обналичивания прошло 136 млн руб., а в отчетность вносились недостоверные сведения. Однако установить, расходовала ли «Седьмая студия» бюджетные средства нецелевым образом, не представляется возможным. По их словам, проект, сопоставимый с «Платформой», требует финансирования в объеме не менее 300 млн руб., а «Седьмая студия» получила от государства гораздо меньше. Специалисты отдельно отметили, что «Платформа» была важным социально-культурным явлением для российского искусства и отвечала задачам Минкультуры.
Заключение экспертизы о том, что проект Серебренникова требовал больше денег, чем было выделено, по сути означает алиби для фигурантов дела, считает юрист Абгаджава. «Теперь все разговоры о том, что что-то было обналичено или криво заплачено, — это разговоры о нарушении финансовой дисциплины, а никак не о мошенничестве. Это означает безусловный оправдательный приговор». Другим выходом из ситуации мог бы быть отказ от обвинения со стороны прокурора — такое право предусмотрено УПК, сказал адвокат.
Однако суд выбрал возврат дела прокурору, поскольку это позволяет избежать лишней ответственности: «Оправдательный приговор — это абсолютно табуировано. Наличие таких приговоров для биографии судьи — почему-то отрицательная история, а не положительная. Речь о том, что что-то заставляет систему принять верное решение, но она к этому не готова. Поэтому выбирается такой иезуитский способ и продолжается отрубание хвоста по частям».
«К сожалению, эта форма часто используется. Причем судьи уже закладывают в постановления доводы, которые должны вести к оправдательному приговору. Например, одно наше дело судья вернула прокурору с фразой, что обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, не соответствуют фактическим обстоятельствам, исследованным в суде. Потом возвращенные дела просто валяются в следствии месяцами и годами», — отметил Федяров.
Но без позитивного общественного давления это решение бы не состоялось, уверен Абгаджава. «Во многих подобных делах я видел, как суды спокойно выносили обвинительные приговоры даже при таких обстоятельствах, когда были четкие подтверждения отсутствия хищений. Здесь что-то мешает суду это сделать», — подытожил адвокат.
Особое дело
Ранее суд вернул в прокуратуру для устранения нарушений дело Нины Масляевой — бывшего главного бухгалтера «Седьмой студии». Это единственная обвиняемая, признавшая вину и давшая показания на коллег, ее свидетельства легли в основу обвинения других фигурантов. Дело Масляевой было выделено в отдельное производство и должно было слушаться в особом порядке (без исследования доказательств). Однако в суде выяснилось, что для этого есть серьезные препятствия.
Судья Татьяна Изотова, объявляя о возврате дела, указала, что в обвинительном заключении не была конкретизирована роль Масляевой в преступных схемах и следствие не установило все обстоятельства преступлений, оставив это на откуп суду.
Масляева на заседании с листа прочла речь, из которой следовало, что она в огромном количестве обналичивала денежные средства и фальсифицировала отчетность, выполняя указания руководства. В дальнейшем часть этих средств, по ее словам, расхищалась. Однако, отвечая на вопросы суда, Масляева заявила, что ей неизвестны все обстоятельства хищений, кто конкретно и в каком объеме их совершал.
Ранее Масляева выступала в качестве свидетеля на основном процессе по делу «Седьмой студии» и заявила, что большая часть обналиченных денег пошла на зарплаты и другие выплаты, а о судьбе остальных она не знает, в том числе расхищались ли они. Однако она отметила, что сотрудники «Седьмой студии» иногда брали наличные из кассы на собственные нужды.
Масляеву, которая до трудоустройства имела судимость за хищение, уволили из «Седьмой студии» после пропажи из кассы 5 млн руб., подтвержденной аудиторской проверкой, рассказали другие обвиняемые. Итогом работы Масляевой стало «ужасное состояние дел» в «Седьмой студии», в связи с чем сотрудники приняли опрометчивое решение уничтожить большое количество документов, рассказывала объявленная в розыск генпродюсер Екатерина Воронова в открытом письме.
Идея неофициально обналичивать деньги тоже принадлежала Масляевой, утверждали не признающие вину фигуранты дела: большинство людей, задействованных в этой схеме, были ее знакомыми.
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
