«Эра символического возмездия окончена». Эксперты об атаке ЦАХАЛ на Иран

Фото: Fatemeh Bahrami / Anadolu / ABACAPRESS.COM / ТАСС

Алам Салех, старший преподаватель политики и международных отношений в Австралийском национальном университете

Эта эскалация чрезвычайно опасна. Прямые удары между государствами — Израилем и Ираном — беспрецедентны и разрушают устоявшиеся нормы сдерживания. Хотя обе стороны заявляют, что не стремятся к полномасштабной войне, риск просчета или неконтролируемого цикла возмездия крайне высок. Война между Израилем и Ираном неизбежно вовлечет прокси-группы («Хезболлу», ХАМАС, региональные ополчения), дестабилизирует мировые энергетические рынки и может втянуть крупные державы, такие как США. Потенциал для регионального конфликта значителен.

Полное уничтожение иранской ядерной программы с помощью авиаударов невозможно. Программа рассредоточена, скрыта глубоко под землей (например, объект Фордо), укреплена и, вероятно, предусматривает резервные ресурсы и план действий на случай непредвиденных обстоятельств. Удары могут серьезно ее затормозить — разрушить ключевые объекты, отбросить прогресс на месяцы или годы назад, уничтожить ученых и нарушить цепочки поставок. Однако знания и базовая инфраструктура сохранятся, позволив Ирану восстановить программу и, вероятно, укрепив его решимость разработать ядерное оружие как средство сдерживания.

Иран, несмотря на значительное внутреннее недовольство и экономические трудности, демонстрирует устойчивость на протяжении десятилетий давления. Его аппарат безопасности прочен и жестоко эффективен в подавлении инакомыслия. Такие удары скорее укрепят государственную риторику о защите нации от внешней агрессии, сплотив внутреннюю поддержку (хотя бы временно) и ужесточив позицию, чем фатально ослабят режим. Смена режима не является реалистичной военной целью для Израиля в этом контексте.

Война Израиля и США с Ираном. Главное

Политика

Эта операция серьезно подрывает и, вероятно, на обозримое будущее уничтожает перспективы возобновления ядерных переговоров между США и Ираном. Доверие разрушено. Иран будет рассматривать атаку (особенно если она воспринимается как поддержанная молчаливым согласием или одобрением Запада) как доказательство бесполезности дипломатии и того, что его безопасность может быть гарантирована только ядерным сдерживанием. Переговоры заморожены; их возобновление потребует значительной деэскалации и политических изменений, которые сейчас трудно представить.

Жесткий и быстрый ответ, направленный на нанесение серьезного ущерба Израилю, соответствует заявленной доктрине Ирана о прямом возмездии за атаки на своей территории. На кону стоит доверие к его возможностям по сдерживанию. Хотя Иран, вероятно, будет действовать осмотрительно, чтобы избежать сокрушительного контрудара Израиля или США, давление для значительного и ощутимого ответа огромно. Эра чисто символического или опосредованного возмездия за прямые атаки на Иран, возможно, окончена. Масштаб и характер ответа Ирана станут ключевым фактором, определяющим, перерастет ли это в более широкую войну.

Научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Людмила Самарская

Давать сейчас прогнозы очень сложно, поскольку очень многое будет зависеть от продолжительности израильской атаки, ее конкретных задач (сложно представить реальность полного уничтожения иранских ядерных объектов), масштабов иранского ответа. Риски высоки, и еще выше непредсказуемость развития ситуации. Впрочем, на стороне Ирана могут в настоящее время фактически выступить лишь квазигосударственные акторы, несколько большие возможности среди которых сохранили, по-видимому, «Ансар Аллах» (йеменские повстанцы-хуситы. — РБК), однако их потенциал существенно ниже потенциала Тегерана.

По-видимому, основной задачей [Израиля] может быть снижение военных возможностей Тегерана в целом и, соответственно, их способности поддерживать союзников и прокси в регионе. Судя по всему, Израиль видит в этом возможность принципиального ослабления всей проиранской «оси» — после ХАМАС и «Хезболлы». Теоретически — да, однако пока сложно сказать, как это возможно технически.

По-видимому, оборонительная поддержка [со стороны США] все-таки предоставляется. В случае если бы это привело к принципиальному ухудшению отношений, вероятно, атаки бы все же не было — хотя не исключено, что в данном случае внутренние и региональные соображения оказали решающее влияние. К тому же, вероятно, нельзя исключать возвращения к переговорам в некоторой перспективе, и, если к этому моменту позиции Ирана будут существенно ослаблены, это будет скорее в интересах противоположной стороны переговоров.

Эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай» и бывший посол России в Иране (2001–2005 годы) Александр Марьясов

Военные удары и теракты Израиля против Ирана представляют самую серьезную опасность. Тегеран, безусловно, ответит на них. Верховный лидер Исламской Республики Иран (ИРИ) уже заявил, что дает полный карт-бланш иранским военным для решительного ответа на агрессивные действия Тель-Авива. Ранее Тегеран заявлял, что знает расположение израильских ядерных и военных объектов и может нанести по ним ракетные удары в случае израильской агрессии.

Прошлогодний обмен ракетно-бомбовыми ударами между Израилем и Ираном показал, что иранцы обладают ракетами, способными преодолевать израильскую ПВО, включая «Железный купол». В случае эскалации конфликта в него так или иначе будут втянуты как США, уже обещавшие помощь Израилю в случае атаки со стороны Ирана, так и его арабские соседи, что приведет к резкому обострению ситуации в регионе.

Израиль увидел достижение Ираном «точки невозврата» из-за ядерного оружия

Политика

Полностью уничтожить иранскую ядерную программу практически невозможно. Многие ядерные объекты находятся глубоко под землей и хорошо защищены. Но даже в случае нанесения серьезного урона иранским ядерным объектам они могут быть полностью восстановлены иранскими учеными, обладающими всеми необходимыми для этого знаниями и возможностями. Можно замедлить, но не уничтожить ядерную программу ИРИ.

Израильская операция, безусловно, подрывает перспективы ядерной сделки. Иранцы не без оснований могут заявить, что США знали о планах Израиля, но не только ничего не сделали для их предотвращения, но и дали зеленый свет действиям Тель-Авива в расчете, что это станет дополнительным рычагом давления на Тегеран с целью свертывания его ядерной программы. Военные акции Израиля не приведут к свержению иранского режима. Скорее они только усилят националистические чувства иранцев и сплотят их перед лицом внешней агрессии.

Научный сотрудник Ланкастерского университета Гай Бертон

Ситуация, безусловно, опасная и почти наверняка вызовет ответную реакцию со стороны Ирана. Однако это не беспрецедентно: с апреля прошлого года мы наблюдали как минимум два подобных случая. Отличие текущей ситуации в том, что обмен ударами становится все более прямым. Ранее Иран действовал через своих прокси — «Хезболлу», ХАМАС или хуситов, а Израиль сохранял определенную степень правдоподобного отрицания, как, например, при кибератаках на ядерные объекты Ирана в 2010 году. Теперь эта возможность отрицать причастность практически исчезла.

Что касается вероятности эскалации до полномасштабной войны, я считаю, что она остается низкой. Ни одна из сторон, похоже, не стремится к такому исходу. Для Ирана крупный конфликт был бы экономически и политически дестабилизирующим. Для Израиля эти атаки могут служить краткосрочным внутриполитическим целям, особенно для правительства, которое сталкивается с серьезной критикой за действия в Газе. Тем не менее полномасштабная война была бы чрезвычайно рискованным предприятием. Скорее всего, Иран ответит так, чтобы обе стороны могли сохранить лицо и временно выйти из ситуации.

Что касается влияния на ядерную программу Ирана, удары такого рода вряд ли полностью ее остановят. Они могут временно снизить технические возможности Ирана и замедлить обогащение урана. Однако у Ирана уже есть необходимые знания и навыки для восстановления, так что это скорее тактическая передышка, нежели решение проблемы. Постоянное прекращение ядерной программы, если оно вообще возможно, потребует политического соглашения, а не военной силы.

Такие атаки также подрывают доверие не только между Израилем и Ираном, но и между Ираном и США. Даже если США напрямую не участвовали, в Тегеране сложилось мнение, что Вашингтон и Тель-Авив действуют заодно. Это лишь усилит скептицизм Ирана по отношению к продолжающимся ядерным переговорам, которые и без того зашли в тупик. Публично США настаивают, что Иран не должен обогащать уран, но в частном порядке их позиция более неоднозначна. С точки зрения Тегерана, США в лучшем случае непоследовательны, а в худшем — ненадежны, особенно если они не могут сдерживать своего ближайшего регионального союзника. Это может стать последним ударом по ядерным переговорам между США и Ираном. При почти полном отсутствии доверия и восприятии американской причастности к действиям Израиля трудно представить, как можно сохранить дипломатический путь.

Наконец, внутри страны иранский режим остается непопулярным, но я не ожидаю, что эти события спровоцируют значительные волнения. Напротив, внешние атаки, особенно те, что приводят к жертвам среди гражданского населения, скорее сплотят население вокруг национального флага, даже если оно не поддерживает режим. Кроме того, власти будут внимательно следить за ситуацией и готовы подавить любые возникающие протесты.