Глава Росрыболовства — РБК: «Затраты рыбаков на цене рыбы не отражаются»
Проблемы рыбопромышленного комплекса в 2022 году были связаны с логистикой, поставками оборудования, оплатой за поставленные товары и поиском новых рынков. Хотя для рыбы и морепродуктов действуют послабления в санкциях, работа при поставках российской продукции в ЕС идет сложно, признается глава Росрыболовства Илья Шестаков.
Но самая важная проблема, которая сейчас стоит перед рыбохозяйственным комплексом — достройка тех судов, создание которых запланировано в рамках программы инвестиционных квот, рассказал Шестаков в интервью РБК. Речь идет о программе, задуманной еще в 2015 году и направленной на модернизацию рыбопромыслового флота, развитие рыбоперерабатывающих предприятий и береговой инфраструктуры. Тогда и было решено ввести инвестиционные квоты, или, как их называют рыбаки, «квоты под киль». «По сути, мы дали рыбакам квоты в обмен на то, чтобы нивелировать стоимость строительства для них судов в России и загрузить отечественные верфи», — вспоминает Шестаков.
Как работают инвестиционные квоты
Первый этап распределения инвестиционных квот начался в 2017 году: тогда предприятиям было выделено 20% общего допустимого улова сельди и минтая под обязательства постройки новых рыболовных судов на российских верфях и строительства перерабатывающих заводов. В 2019 году в России впервые за 15 лет прошли крабовые аукционы: на торги было выставлено 50% квот на добычу краба, а получившие их предприятия обязаны были построить новые суда-краболовы.
Второй этап реформы инвестквот запланирован на 2023 год: на аукционах планируется распределить 20% от общего допустимого улова минтая и сельди на Дальнем Востоке, а также остальные 50% квот на добычу краба.
О том, сколько денег государство может получить от второго этапа реформы инвестквот, почему у судостроительных верфей образовались убытки на 42 млрд руб., как увеличение налогов для рыбаков повлияет на стоимость рыбы, нужен ли современным потребителям рыбный гипермаркет, почему на Сахалине не осталось свободных участков для вылова лосося, о перевозке по Северному морскому пути живых крабов и мобильном приложении для проверки легальности черной икры, — глава Росрыболовства рассказал РБК.
О проблемах при строительстве новых судов для рыбаков
Когда пройдут новые аукционы на рыбу и крабов
Кто из рыбаков может получить новые налоговые льготы
О перспективах отмены вылова осетра на Каспии
О приложении для проверки черной икры
«Верфи просчитались»
— Рыбопромышленники жалуются на темпы строительства судов, заказанных на российских верфях в рамках инвестиционных обязательств. На стадии строительства находятся 94 судна, но постройка 11 из них приостановлена. Насколько серьезны риски неполучения судов заказчиками?
— Самая важная задача, которая сейчас стоит перед рыбохозяйственным комплексом, — достройка тех судов, которые были заложены в рамках первого этапа программы инвестквот и крабовых аукционов с инвестиционными обязательствами. Сейчас на российских верфях строятся 105 судов: 64 — рыбопромысловых и 41 краболов. Заказчикам передано десять рыбопромысловых судов и четыре краболова.
Конечно, санкционные ограничения заставляют инвесторов перепроектировать суда, так как проекты были рассчитаны в значительной степени на поставки оборудования из недружественных сейчас стран. Правительством уже принято решение сдвинуть сроки сдачи судов на два года вправо. Надо сказать, что строительство судов на российских верфях, начатое в 2018 году, уже шло с опозданием, поэтому по некоторым объектам сроки сдвигаются и на три года. Хотя на отдельных заводах строительство идет более динамично.
Программа модернизации флота нужна в том числе, чтобы решить проблему старения плавсостава и привлечения новых кадров. Примерно 70% работников экипажей рыболовецких судов старше 50 лет. Работа на промысле тяжелая. Рыбаки уходят в море на три месяца и более, а на старых судах условия быта, мягко говоря, не очень комфортные. Понятно, что молодые специалисты после окончания учебного заведения вряд ли выберут такую профессию. Рыбаки, которые уже получили новые суда, отмечают, что текучки кадров нет, наоборот, есть высокий конкурс на вакансии.
— Насколько серьезны риски неполучения новых судов заказчиками, перенос сроков контрактов?
— По строительству краболовов мы не видим каких-то серьезных сдвигов сроков вправо. Думаю, что в течение пяти лет все проекты будут реализованы.
Что касается рыбопромыслового флота, действительно, есть серьезные проблемы. Они начались еще до санкций, и в какой-то степени их можно оправдать пандемией. Но в большей степени сложности были связаны с отсутствием у верфей на начальном этапе программы нужных компетенций, и у них возникли трудности при строительстве рыбопромыслового флота по коммерческим заказам в сжатые сроки и по фиксированной цене. Проблема отечественных верфей была в том, что они заказы взяли, но договорные обязательства с рыбаками прописали плохо, пошли на серьезные риски, не понимая, с чем столкнутся, и просчитались. Сейчас верфи декларируют по промысловым судам огромные убытки — около 42 млрд руб.
— Что делать с этими убытками?
— Думаю, с этим будут разбираться непосредственно Минпромторг и ОСК. Наверное, необходимо вводить какую-то программу финансового оздоровления. Понятно, что верфи строят не только гражданский флот, на судостроительных заводах работает огромное количество людей, терять их нельзя.
— Чем это грозит заказчикам судов — рыбопромышленникам? Не вырастет из-за этого стоимость судов, которая была согласована, потому что часть убытков переложат на заказчиков?
— Это невозможно, потому что есть договорные обязательства. Некоторые рыбопромышленники идут навстречу верфям и согласовывают изменение стоимости или продление сроков, если это обоснованно, потому что понимают, что иначе суда не достроят.
«У нас будет самый современный флот среди рыбодобывающих стран»
— На какой стадии реализация второго этапа программы инвестквот? Когда пройдут первые аукционы?
— Аукционы по крабовым квотам должны состояться в этом году — в августе-сентябре. Сейчас мы работаем над подзаконной базой для их проведения. Предполагаем, что второй этап аукционов по крабам принесет в казну около 140 млрд руб., а также стимулирует строительство новой инфраструктуры — во все аукционы мы закладываем инвестиционные обязательства.
Всего в рамках второго этапа реформы планируется привлечь 300 млрд руб. частных инвестиций: 160 млрд руб. — от аукционов по сельди и минтаю, 140 млрд руб. — по крабам.
Основное обсуждение касалось вопроса инвестиционных объектов, которые должны построить победители аукционов. Под квоты минтая и сельди будут предусмотрены обязательства по строительству четырех типов проектов: заводы мощностью 40 тыс., 60 тыс. и 80 тыс. т и рыбоперерабатывающий комплекс — береговой завод и рыбодобывающее судно.
Предложено три типа таких «комплексных» объектов инвестиций. «М-1» включает завод по переработке минтая и других видов рыб мощностью 40 тыс. т и траулер-свежьевик длиной не меньше 35 м; «М-2» — завод по переработке рыбы мощностью 60 тыс. т и два траулера-свежьевика; «М-3» — рыбоперерабатывающий завод мощностью 80 тыс. т и два траулера-свежьевика.
Мы ожидаем, что в рамках второго этапа программы в дополнение к уже 25 существующим рыбоперерабатывающим заводам будет построено еще 12. Плюс рассчитываем на строительство порядка 25–30 новых рыбопромысловых судов, не считая краболовов, которые будут построены взамен устаревших. Обсуждается дополнительное строительство портовой инфраструктуры для рыбного хозяйства, например создание новых холодильных мощностей и контейнерных площадок с обязательством по перевалке определенного объема рыбной продукции. Предлагаем также стимулировать строительство рефрижераторного флота. Для нас важно, чтобы судостроители выполнили все свои обещания по постройке судов. После завершения этих двух этапов реформы у России будет самый современный флот среди всех крупных рыбодобывающих стран.
— Почему было решено пока не выставлять на аукционы гребешки, мидии и другие моллюски?
— На этом сильно настаивали регионы. Много компаний малого бизнеса занимаются непосредственно промыслом ценных гидробионтов. С одной стороны, мы с этим согласны, с другой — понимаем, что большая часть таких предприятий находится в «группе лиц», в крупных рыбных холдингах. С точки зрения компромисса принято решение это направление исключить — не такая важная составляющая для отрасли. Возможно, когда-нибудь мы к этой теме вернемся.
Также мы предлагаем исключить из второго этапа аукционы по глубоководным крабам, поскольку с продажей этих лотов были сложности еще на первом этапе. Промысел глубоководных крабов весьма специфичный, более трудоемкий, требующий особой оснастки, подготовки и не такой рентабельный. Доли квот удалось продать только после снижения цены, а традиционные добытчики и государство понесли потери в связи с невысоким уровнем освоения ресурса.
Из второго этапа считаем целесообразным исключить объекты, по которым аукционы проводились недавно, например в 2017 году, обязательства заключены на десять лет, соответственно, их выставим уже в 2027 году.
— Сформированный Минпромторгом план строительства гражданских судов до 2035 года предполагает строительство 1,1 тыс. плавсредств. Сколько из них зарезервировано для нужд рыбопромышленного комплекса?
— В рамках второго этапа программы инвестквот планируется строительство около 45 судов. До сих пор мы говорили только о двух бассейнах — Северном и Дальневосточном, где сосредоточена вся экономическая мощь рыбохозяйственного комплекса. Но у нас есть еще Азово-Черноморский и Каспийский бассейны, где тоже надо менять флот. Обновление необходимо и для Росрыболовства, имею в виду научно-исследовательские суда и суда-спасатели.
«Затраты рыбаков напрямую в цене рыбы на прилавке не отражаются»
— В начале февраля вице-премьер Виктория Абрамченко провела совещание, по итогам которого поручила доработать перечень рыбной продукции, производители которой могут получить налоговые льготы. О чем поручение?
— В прошлом году наконец-то были приняты поправки в Налоговый кодекс, которые индексировали ставки сбора за пользование водными биологическими ресурсами. Напомню, что ставки сбора не менялись с 2008 года, естественно, назрела необходимость их корректировок. Для того чтобы увеличить объем производства рыбной продукции с высокой добавленной стоимостью, которая идет и на внутренний, и на внешний рынки, в законе предусмотрены определенные льготы для ряда направлений рыбопереработки. Сейчас в правительстве идет обсуждение, какой перечень продукции из водных биоресурсов под эти льготы подпадает. Здесь важную роль сыграет и позиция регионов, потому что основной объем от сбора идет в местные бюджеты.
— По некоторым объектам ставки выросли значительно. Как это отразится на стоимости рыбной продукции для потребителей?
— Увеличение ставок сбора кажется большим, но на самом деле эти затраты рыбаков напрямую на цене рыбы на прилавке не отражаются. Они формируют только себестоимость, а дальше идет рыночное регулирование. Мы взяли ретроспективу за три года, оценили возможные колебания и вывели такую ставку сбора, чтобы эти налоги заметно на цене не отражались — это 4,8% от оптовой стоимости того или иного вида водных биоресурсов.
«Большой рыбный магазин в современных условиях не выживет»
— Как обстоят дела с потреблением и доступностью рыбы и морепродуктов для россиян? Правда ли, что падает потребление лососевых на фоне уменьшения уловов и прекращения импортных поставок?
— Потребление рыбной продукции очень сильно зависит от доходов населения. В 2021 году потребление незначительно снизилось до 21,7 кг на душу населения. По 2022 году данных пока нет, но ожидаем, что будет определенное снижение. Конечно, необходимо проводить работу с точки зрения удешевления рыбной продукции и популяризации ее потребления, потому что культура потребления рыбы не в приморских регионах все-таки невысокая.
Если говорить о лососевых, мы действительно импортировали достаточно большие объемы, преимущественно семги. С учетом дикого лосося, который добывается в России, мы в целом закрываем потребности рынка, но у российских покупателей востребован жирный атлантический лосось. Импорт семги сейчас идет только из Чили, но не в тех объемах, как раньше.
В России растет производство аквакультурной форели и семги, но мощности для выращивания семги ограничены. Для производства атлантического лосося в нашей стране не так много акваторий — это районы в Северном бассейне, фьорды, где есть ограничения, установленные другими ведомствами. Пока мы не можем в полном объеме заместить импорт семги, но мы работаем над увеличением ее производства по другим технологиям, например в установках замкнутого водоснабжения (УЗВ).
— Нет ли плана восстановить систему рыбных магазинов, условного «Океана», который был в СССР?
— Таких планов нет. Вы видели когда-нибудь продовольственный магазин под эгидой Министерства сельского хозяйства? Основная проблема связана с доставкой рыбы, сохранением ее качества, именно поэтому многие торговцы с некоторой опаской к ней относятся. Мы в этом направлении работали и пытались стимулировать развитие розницы. Сейчас в Москве и в регионах появилось много рыбных мономагазинов со своими брендами — пусть маленьких, но с большим ассортиментом продукции. Как показывает практика, большой специализированный рыбный магазин в современных условиях не выживет. Человек привык приходить в магазин для покупки всего необходимого. Поехать куда-то только за свежей рыбой могут себе позволить отдельные категории потребителей.
— В прошлом году начался эксперимент, в рамках которого пассажирам запрещено вывозить с Камчатки больше 10 кг красной икры для борьбы с браконьерством. Какие выводы можно сделать по итогам первых месяцев эксперимента?
— Выводы пока делать рано. Эксперимент стартовал только с 1 ноября (он продлится до 1 августа 2025 года. — РБК), то есть ближе к концу сезона добычи. Все, кто хотел вывезти икру, это сделали. Объем икры, который был не допущен к перевозке, незначительный. Пока эти результаты нам ни о чем не говорят. Показателен будет следующий год. Посмотрим, к чему это приведет, так как еще есть вопросы для дальнейшей проработки и ужесточения мер. Ведь икра, которая не допускается к перевозке, возвращается гражданам.
«Живых крабов довезли с севера без потерь»
В 2022 году объем рыбного экспорта, по предварительным данным ФТС России, превысил 2,15 млн т — это на 4,5% выше показателя за аналогичный период 2021 года, говорит Шестаков. Основные поставки, по его словам, сейчас идут на азиатские рынки — это Южная Корея и Китай, в Европе — в Нидерланды и Германию.
В Азию отгрузки российской продукции идут без сбоев. В 2022 году, после снятия коронавирусных ограничений, начали увеличиваться поставки в Китай. «Китайские порты работают в том же режиме, как и до пандемии. Думаю, что объемы опять возвратятся к доковидным показателям», — отмечает глава Росрыболовства.
Поставки через Нидерланды идут, но объемы снижаются, и основная сложность в этих поставках — платежи. Продукция из Северного бассейна, которая раньше в замороженном виде поставлялась в Нидерланды и США, активно пошла на Дальний Восток и дальше — на азиатские рынки. «Даже транспортировали живых крабов по Северному морскому пути — продукцию довезли практически без потерь. На китайском рынке востребован именно живой краб, сейчас мы будем наращивать поставки мороженой продукции — этот сегмент пока не так развит в Китае», — добавляет Шестаков. Плюс осуществляются доставки авиатранспортом.
Росрыболовство работает и над открытием новых рынков: Россия начала поставки в Нигерию и продвигается в другие регионы. Большие перспективы есть в странах Ближнего Востока (ОАЭ, Катар, Саудовская Аравия), Африки, Юго-Восточной Азии, Бразилии, полагает Шестаков.
«На Сахалине невозможно сформировать участки для любителей ловить лосося»
— Росрыболовство готовит реформу лососевого рынка — в отрасли появится новый механизм распределения участков на добычу дикого лосося. Рыбаки опасаются, что это может стать переделом рынка.
— Договоры, которые дают рыбакам право добывать лососевых в море и реках на Дальнем Востоке, массово заканчиваются в 2026–2028 годах. Мы предлагаем начать дискуссию о реформе уже сейчас, чтобы найти пути решения некоторых вопросов. Самое основное — мы считаем, что за добросовестными рыбаками, которые занимались развитием инфраструктуры и строительством рыбоперерабатывающих заводов, участки необходимо сохранить. И таких добросовестных пользователей — большая часть, думаю, их договоры будут продлены.
— Разработаны ли уже критерии добросовестности, которые позволят предприятиям не потерять участки?
— Мы обозначили подход, самое сложное — превратить его в критерии. Важно, чтобы они были объективные и просчитываемые. Как оценить построенную инфраструктуру на удаленных территориях, где нет перерабатывающих заводов, потому что нет даже дорог, а людей доставляют на промысел только вертолетом? Я объезжал удаленные территории на Камчатке: есть участки, где рядом ни дороги, ни населенного пункта — одна река, в которой добывается 1,5–2 тыс. т лосося. Но там создана инфраструктура, жилье для сезонных рабочих, холодильник, большой дизель-генератор. Вроде завода нет, но в создание нормальных условий для добычи рыбопромышленник инвестировал. Если участок получит другой пользователь, надо будет все или выкупать, или «пускать под нож». А это тоже неправильно. Очень важно проработать критерии добросовестности с регионами. Для этого мы создали рабочую группу, в которую вошли представители Совета Федерации, Госдумы и регионов.
— В каких регионах реформа может вызвать самые большие сложности?
— В каждом субъекте — на Камчатке, Сахалине, в Хабаровском крае — своя специфика, в каждом регионе права на лососевые участки получали по-разному. На Камчатке лососевый бизнес выстроен, наверное, наиболее правильно и понятно, чтобы не было конфликта интересов между рыбаками. На Сахалине другая модель: на участки распределен весь остров — нет пустого места. Сейчас невозможно сформировать участки для любительского рыболовства и коренных малочисленных народов. Границы между существующими участками нечеткие — обозначены описательно и не внесены в кадастр. Этим вопросом надо заниматься, возможно, укрупнять участки.
Когда мы придем к единому знаменателю и определим модель, по которой будет проходить реформа, проведение конкурсов и закрепление участков возложим на регионы, хоть и с нашим участием. Хотим попробовать при перезакреплении применить механизм «инвестиционного нормирования». На лососевых участках можно посчитать объемы вылова за последние годы и привязать к этому показателю обязательства по строительству инфраструктуры. Например, у компании есть пять участков и один завод, то есть мощностей достаточно; тогда регион может сказать: постройте нам детский сад или что-то еще.
«Обсудим с наукой возобновление вылова стерляди»
— Участники рынка говорят о проблеме снижения запасов диких лососей. В США и Японии эту проблему пытаются компенсировать искусственным воспроизводством лососей на рыбоводных заводах, которых потом выпускают в дикую среду. Нужно ли развивать это в России?
— Что значит «сокращаются запасы лосося»? У нас год на год не приходится: то рекордный улов, то снижение. Это зависит от миграции рыбы. Японцы достаточно давно практически полностью выловили свое дикое стадо и начали строить заводы, которые занимаются воспроизводством лососей. Выращенную рыбу выпускают, а на нерест она возвращается обратно. В некоторых местах таким образом даже сформировали новое стадо. Например, на Курилах, пока не появились лососевые рыборазводные заводы, рыба практически не подходила к берегу.
У нас такие заводы на Курилах, в основном они специализируются на выращивании кеты — у этого вида лососей хороший возврат после нагула в море в места выпуска, то есть к берегу у завода. Рыба практически 100% возвращается обратно. На Сахалине работают и государственные заводы (ФГБУ «Главрыбвод»), и частные.
На Камчатке несколько заводов занимаются неркой и горбушей. Но в этом случае заводы занимаются именно воспроизводством популяции, потому что, кто и где поймает эту рыбу, — неизвестно. Процент возврата к берегу выпуска у этих видов лососей не такой высокий, как у кеты.
Мы с отраслевой наукой создали некую карту, где сейчас безопасно строить новые заводы по разведению лососей. Например, на Сахалине новые производства начали появляться как горячие пирожки. Важно понимать, как это дальше отразится на экологии и конкуренции диких и выращенных популяций лососей в открытом море, где идет борьба за пищевой ресурс. Это сложный процесс; когда вторгаешься в дикую природу, надо очень аккуратно действовать.
— Как идет восстановление запасов осетров на Каспии? Не планируется пока пересматривать мораторий на их добычу?
— Мораторий по вылову осетровых в Каспии снова продлен. И его отмена пока не планируется. Из того, что можно обсуждать, это открытие вылова стерляди в Азово-Черноморском бассейне, хотя бы для рыболовов-любителей. В марте на заседании Совета по науке мы планируем комплексно обсудить с учеными последнее исследование в области осетровых. Думаю, после этого подробнее расскажем, где запас действительно восстановился и где мы видим возможности для начала добычи. Тут много рисков, и надо правильно к этому подойти.
«Потребители смогут проверить легальность черной икры»
— В советское время для авиаразведки рыбы использовались самолеты. В современной России компания «Ильюшин» разработала проект модификации самолета Ил-114 для океанской разведки рыбы. Есть ли планы по заказу у авиации для обнаружения рыбных запасов и изучения морской среды?
— Мы проводили такой эксперимент. Самолет делал неплохие снимки, но это достаточно дорого. На все научные исследования тратим около 1 млрд руб. — с таким бюджетом самолет не купишь, к тому же его использование стоит около 15–20 млн руб. Поэтому это не имеет экономического смысла.
Мы работаем над применением математического моделирования: на основании больших объемов данных, получаемых от рыбопромыслового флота, можно неплохо прогнозировать, как будет себя вести тот или иной запас, и изучать состояние уже выловленных объектов — чем рыба питалась, какая у нее выживаемость. Сейчас наше подведомственное учреждение, которое занимается цифровизацией отрасли (ФГБУ «ЦСМС»), вместе с Российской академией наук начали создание такой системы, которая могла бы более четко прогнозировать, как распределяются ресурсы и как они ведут себя в зависимости от различных внешних факторов: гидрологии, изменения течения, температуры.
— Что еще делается в области цифровизации?
— В 2022 году заработали информационные системы «Разрешения» и «Квоты», а также электронная система исполнения государственных услуг Росрыболовства (СИГУР). Они формируют единое информационное пространство и позволяют территориальным управлениям Росрыболовства оперативно оказывать услуги рыбакам. На едином портале доступны десять государственных услуг Росрыболовства, в том числе по оформлению разрешений на вылов, а также экспорту и импорту осетровых. Отмечу, что после перевода в электронный формат сроки предоставления услуг существенно сократились.
Переход на электронный рыболовный журнал с 1 декабря 2023 года повысит эффективность учета освоения водных биоресурсов. Ведется работа по обеспечению широкополосного доступа в интернет через российскую спутниковую группировку «Ямал». Оснащение рыбопромыслового флота отечественными спутниковыми системами позволит внедрить системы «машинного зрения» для контроля добычи, а также оказывать рыбакам медицинскую помощь во время промысла через телемедицину.
Еще одно новшество 2022 года — прототип программного комплекса по проверке производителей черной икры «СледОК». Это мобильное приложение для конечных потребителей, с помощью которого можно получить информацию о производителе и проверить легальность купленной икры. Контролирующие органы с его помощью смогут полностью прослеживать производственную цепочку и реализацию продукта. Если эксперимент будет успешным, его можно будет расширить и использовать систему для всех видов рыбной продукции — это позволит контролировать перемещения каждой партии от вылова до прилавка или пункта пропуска российской границы. Новый инструмент для борьбы с нелегальной продукцией пойдет на пользу рыбному рынку и здоровой конкуренции.
Семь фактов про Илью Шестакова
Родился 15 июля 1978 года в Санкт-Петербурге.
В 2000 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов, в 2009 году — Российскую академию государственной службы при президенте. Кандидат экономических наук.
В 2001–2008 годах — заместитель начальника управления кредитов ОАО «Газпром».
В 2009–2010 годах — гендиректор ОАО «Российский научно-исследовательский институт сельскохозяйственных приборов».
В феврале 2010 года перешел на работу в Минсельхоз заместителем директора департамента пищевой, перерабатывающей промышленности и регулирования агропродовольственного рынка и качества продукции. С июля 2010 года — директор департамента регулирования агропродовольственного рынка и развития инфраструктуры.
С ноября 2011 года по февраль 2021-го — заместитель министра сельского хозяйства России.
С 17 января 2014 года занимает должность руководителя Федерального агентства по рыболовству.
Женат, трое детей.
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
