РБК-Интервью. Евгений Гурьев о росте доходов от госимущества и инвестиций

От ГУПов к ООО

Руслан Рахимов (телеканал РБК-Уфа): 16 января исполняется 3 года, как Вы возглавляете министерство земельных и имущественных отношений. Когда Вы пришли туда, в Башкирии было 168 ГУПов, в этом году осталось уже 70, к концу 2018 планируется оставить всего 20.

Евгений Гурьев: Мне бы не хотелось, чтобы этот критерий считали единственным относительно нашей деятельности, хотя задачу оптимизации ГУПов глава Республики Башкортостан ставил в своем послании еще на 2014 год, и я считаю, что с этой задачей мы справились. Работа была планомерная, мы не распродавали по дешевке государственные унитарные предприятия, мы их преобразовывали в акционерные общества и в общества с ограниченной ответственностью, слабые унитарные предприятия присоединили к более сильным государственным предприятиям. В ряде случаев, когда финансово-экономическое положение не позволяло осуществлять текущую деятельность, принимались решения о ликвидации и о банкротстве данных предприятий. Этот комплекс мер привел к тому, что сейчас у нас государственных унитарных предприятий меньше практически в два с половиной раза. Точно также мы уполовинили количество акционерных обществ, находящихся в собственности республики, путем их выставления на открытые торги и продажу. Последние две наши объемные сделки по приватизации - это продажа 100% доли в институте проблем транспорта и энергоресурсов, который приобрела головная для них компания «Транснефть» и продажа 17,5% акций акционерного общества «Полиэф» структурам «​Сибура».

По ИПТЭР: помимо того, что мы выручили более 500 млн рублей от сделки, мы сейчас видим, как идет широкомасштабный проект по обновлению всей материально-технической базы, в новом здании на Проспекте Октября организуется центр коллективного доступа. В этом и есть большая синергия - дальнейшее развитие актива профильной структурой, а не просто переоборудование здания на красной линии в очередной торговый центр. Во втором случае – я имею ввиду продажу доли «Полиэфа» «Сибуру», мы имеем дело с лидером в нефтехимии в Российской Федерации, причем это лидер, который помогает стране переходить от сырьевого уклада экономики в сторону перерабатывающей модели. Поэтому мы рады, что именно они приобрели эти 17,5%, и сейчас совместно с другими 27-ю благовещенская площадка Сибура – одна из ведущих по производству полиэтилентерефталата и терефталевой кислоты.

Рушана Ибраева (сайт РБК-Уфа): В 2016 году в плане приватизации самым крупным лотом был проектный институт «Башгипронефтехим». Предполагалось, что его должна была выкупить «Башнефть», но сделка не состоялась.

Евгений Гурьев: Мы, действительно, весь год занимались акционированием двух наших институтов, связанных с нефтехимпереработкой, это «Башгипронефтехим», который в свое время проектировал наши нефтяные заводы, и «Институт нефтехимпереработки РБ». И по тому, и по другому институту мы столкнулись с определенными проблемами, которые присущи любому ГУПу – еще со времен советской истории у них очень много незарегистрированных объектов. Чтобы эти объекты зарегистрировать, нужны время, нужны деньги. Если у каких-то ГУПов есть социальные объекты, нужно убедить муниципалитет забрать эти объекты. А по «Институту нефтехимпереработки» нас остановила и следующая проблема: в предшествующие полтора-два года мы закупали за счет федеральных субсидий очень дорогостоящее оборудование, которое сейчас находится в центре прототипирования [читайте на РБК-Уфа обзор центров прототипирования, работающих в Уфе]. При наличии такого имущества на балансе данного института, в соответствии с Федеральным законодательством, мы должны сохранить свою долю в этом институте. Какую – федеральный законодатель не сказал, мы определились, что это 10-25%. Пока мы определялись, пока мы регистрировали, не в последнюю очередь, изменения с точки зрения акционеров в самой «Башнефти», все это планы по приватизации передвинуло. Мы будем технически готовы к данной сделке в первом квартале 2017 года.

Рушана Ибраева: Одна из самых резонансных тем - это реформа в санаторно-курортном комплексе. Что будет с санаториями? Расскажите, как вы поднимите их эффективность?

Евгений Гурьев: Мы пока ограничиваемся изменениями в организационно-правовой форме – кого-то переводим в акционерное общество, кого-то в общество с ограниченной ответственностью, приглашаем специалистов, которые смогут поднять эффективность санаториев. Сейчас эффективные частные инвестиции в государственные унитарные предприятия, какими являются санатории, невозможны. При этом сами санатории могут быть точками развития своих регионов, своих муниципалитетов. Допустим, «Янгантау» может быть точкой развития всего северо-востока: предприятие устойчивое, может привлечь кредитное плечо, и может развивать собственное производство, допустим, вложиться в сельхозпереработку. Понятно, что потом это обрабатывающее предприятие должно отсоединиться от санатория. Мы готовы первоначальными государственными активами помочь развиться этому небольшому предприятию, но с целевой моделью продажи. Потому что не дело государству снабжать продуктами питания население, это дело, естественно, частников.

Доходы от госимущества выросли

Руслан Рахимов: Каким был по финансовым показателям план на 2016 год? Выполнен ли он? И каким будет план на 2017 по вашему ведомству?

Евгений Гурьев: Уже по итогам 10 месяцев уже перевыполнили план по доходам от государственного имущества – всего было собрано 17,7 млрд рублей, под занавес года мы получили еще 1,2 млрд дивидендов как акционеры «Башкирской содовой компании», и выполнение плана у нас составило 120%. То есть мы собрали всего в 2016 году в районе 20 млрд. рублей.

Рушана Ибраева: Башкирия по-прежнему на первом месте по этому показателю среди регионов?

Евгений Гурьев: Я бы не стал переоценивать данный показатель, потому что количество государственной собственности – земли, объектов капитального строительства – в Республике Башкортостан в разы больше, чем в той же Татарии. Надо смотреть удельные показатели, то есть в среднем доход на гектар и так далее. Здесь еще есть куда стремиться. Но и по удельным показателям мы достаточно хорошо смотримся, мы везде вторые и третьи, где-то первые.

Руслан Рахимов: А что касается плана на 2017 год?

Евгений Гурьев: Доходы от госсобственности нельзя планировать линейно. Мы надеемся, что дивидендная политика «Башнефти» и БСК сохранится, но какая будет конъюнктура по рынку нефти и химии, и по рынку нефтехимии, мы сейчас сказать не можем. Но самую большую ставку мы сейчас хотим сделать на те доходы, которые всегда будут условно постоянные – это доходы от аренды земельных участков и недвижимости. Я пока отдельно не хочу говорить про приватизацию, потому что доходы от нее – больше как источник покрытия дефицита бюджета. Так вот, по доходам от аренды земли мы достаточно серьезно выросли, то есть если мы начинали в 2014 году в районе 300-350 млн рублей, то сейчас этот показатель больше в 2 раза - 655 млн. Мы выросли на 50-60 млн и по сбору арендных платежей за недвижимость, находящуюся в госсобственности.

Руслан Рахимов: За счет чего произошел рост?

Евгений Гурьев: За счет выявления и актуализации кадастровой стоимости земельных участков и объектов капитального строительства. При этом надо понимать, что по объектам капитального строительства идет плановое выбытие - субъекты малого бизнеса активно пользуются своим правом выкупа арендованной недвижимости в рассрочку. За период с 2011 года выкуплено более полумиллиона квадратных метров, что принесло в бюджет порядка 15 млрд рублей.

Рушана Ибраева: То есть повысилась, прежде всего, налогооблагаемая база по имуществу.

Евгений Гурьев: И за счет увеличения кадастровой стоимости, и за счет того, что мы достаточно оперативно работаем с арендными ставками. Раньше у нас ставка аренды была меньше, чем ставка налога. Для меня это вообще непонятная вещь, потому что с точки зрения экономической теории налог всегда должен быть меньше чем аренда, чтобы стимулировать людей становиться частными собственниками. Мы выправили эти «перекосы». Сейчас лимит возможностей, связанных с «лобовым» увлечением кадастровой стоимости либо ставок аренды, практически исчерпан. Но у нас очень много незарегистрированных объектов, и тех, которые используются не в соответствии с видом разрешенного использования. Мы приходим на участок под ИЖС, а там давно уже шиномонтаж. Понятно, что шиномонтаж, но плати за аренду земли не как за ИЖС, а как за шиномонтаж. Или, когда по документам у человека всего один дом, а там на самом деле дополнительные постройки, которые либо не зарегистрированы, либо зарегистрированы с некорректностями в технической документации, что, естественно, уменьшает налогооблагаемую базу. Поэтому мы планируем создание во всех муниципалитетах рабочих групп с привлечением Федеральной налоговой службы, Росреестра, Россельхознадзора, которые будут делать подворовые и поучастковые обходы. Будем смотреть по сельхозземле – если у тебя тысяча га, при этом 500 га используется, а 500 га зарастает бурьяном, то будет внесено предложение вернуть ту часть земли, которая не используется. Естественно, у гражданина, фермера есть право не возвращать, но ставка аренды за неиспользованный участок будет, допустим, в 2 раза больше. Справедливо было бы этот участок отдать, потому что, возможно, на этот земельный участок найдется тот, кто действительно будет там что-то выращивать.

Откуда придут инвестиции

Рушана Ибраева: Вы с недавних пор не только министр земельно-имущественных отношений, но и вице-премьер, отвечающий за экономический блок. А ему в готовящейся сейчас в республике стратегии поставлены очень большие и амбициозные цели. Каково Ваше видение, что Вы делали бы в первую очередь для того, чтобы инвестиции пришли в республику?

Евгений Гурьев: Мы видим три среза практического исполнения стратегии, которая вскоре должна быть принята. Первое – у нас есть сейчас порядка 470 приоритетных инвестиционных проектов на сумму около 700 млрд рублей. Мы считаем эти цифры скромными, возможностей у нас намного больше. Будем работать точечно с такого рода инвестиционными проектами. Мы можем предприятию оказать какую-либо меру поддержки – построить дороги, помочь подключиться к инфраструктуре, выделить земельные участки, если это нужно для какого-то крупного проекта. Возможно, какие-то инвесторы, которые специализируются на одном виде деятельности, условно говоря, на растениеводстве, вдруг захотят заниматься животноводством – мы будем это только приветствовать. Потому что исходим из того, что легче всегда развивать уже что-то имеющееся [о том, что потенциал роста инвестиций сосредоточен как минимум на 100 из 300 крупнейших предприятий республики, имеющих сейчас низкую инвестиционную активность, говорил весной прошлого года и премьер-министр Рустэм Марданов].

Рушана Ибраева: То есть будете ориентироваться на внутреннего инвестора?

Евгений Гурьев: На любого инвестора. Если на пустом место что-то возникает – это хорошо. Но это всегда сложнее. Рисков больше, и соответственно, реализуемость проекта усложняется. Если предприятие уже имеет какую-то выручку, наработаны контакты с партнерами, хорошие взаимоотношения с банками или с иными финансирующими структурами, это уже готовые слагаемые успеха. И лучше идти от них. Тем более, таких предприятий много: у нас есть и очень серьезно развитая нефтехимия, мы уже говорили и про Сибур, и про ПОЛИЭФ, и Башнефть, и БСК, мы говорим про наши институты нефтехимпереработки, от которых идет развитие нефтяного, нефтехимического, химического кластеров.

Второй срез – отраслевой. Например, по министерству сельского хозяйства были цифры, что у нас 17 районов дают 80% всего вала сельхозпродукции. Давайте сконцентрируемся на этих районах. И давайте этим районам оказывать поддержку. Начнем оттуда, где лучше растет и где больше производится. Это не говорит о том, что мы забудем другие районы, но сильным внимания будет больше. Разовьем здесь, достанется больше тем, где может быть, пока не самые благоприятные условия. Сейчас мы пытаемся с министерством сельского хозяйства найти точки соприкосновения в том, чтобы, объединив государственные активы, создать агрохолдинги на базе действующих государственных предприятий, либо создавать совместные государственно-частные предприятия, с тем, чтобы у нас развитие шло целевое, и на базе имеющихся компетенций.

И третий срез – это малый и средний бизнес. Здесь мы, естественно, индивидуально не подойдем, здесь нужно готовить пакетные коробочные продукты, связанные с государственной поддержкой малого предпринимательства, выращивать его. У нас допустим, я сейчас за цифру точно не поручусь, что-то около нескольких десятков тысяч личных подсобных хозяйств (ЛПХ), которые занимают достаточно много сельхозплощадей, занимаются выращиванием скота на своем подворье. Должна быть программа, которая стимулировала бы эти ЛПХ к переходу в крестьянско-фермерские хозяйства (КФХ). Условный пример: допустим, есть у тебя 10 коров и ты называешься ЛПХ, тебе субсидируют каждую 11 корову, то есть каждую последующую корову после 10, но при этом ты должен перейти из ЛПХ в КФХ, и должен гарантировать, что ты будешь платить определенную сумму НДФЛ, примешь на работу 2-3 работников, но за это ты и получаешь определенные меры государственной поддержки. И такие же стимулирующие меры должны быть при переходе из КФХ, допустим, в общество с ограниченной ответственностью – с еще большим уровнем социальной ответственности по НДФЛ, по сотрудникам, по инвестициям в основные средства, но с еще большей возможной государственной поддержкой. Разработав эту систему мер поддержки малого и среднего бизнеса, я бы назвал это промышленным или предпринимательским лифтом, мы бы на самом деле смогли стратегию реализовать.