Дальний Восток — непаханое поле для модернизации инфраструктуры

Фото: РБК

Глава «РусГидро» Евгений Дод считает, что 2012 год стал одним из самых успешных в бизнес-истории компании: энергохолдинг ввел 3,6 ГВт новых мощностей, достроил Богучанскую ГЭС, запустил Баксанскую ГЭС после теракта, продолжил модернизацию Саяно-Шушенской гидроэлектростанции. Последнюю неделю топ-менеджер провел в рабочих поездках по Дальнему Востоку и Сибири, контролируя строительство и запуская новые агрегаты. Во время остановки в Красноярске, где «РусГидро» проводила собрание акционеров, ЕВГЕНИЙ ДОД рассказал корреспонденту РБК daily АЛИНЕ ФАДЕЕВОЙ о растущей выручке, желании строить ГАЭС и рисках, которые компания не может проконтролировать.

— На годовом собрании акционеров вы сказали, что в этом году компания значительно улучшит финансовые показатели. За счет чего?

— Во-первых, в прошлом году мы ввели много новых объектов, которые приступили к выработке электроэнергии и начинают генерировать кэш для компании. При этом текущий год является переломным для компании по соотношению капитальных затрат (инвестиций в основной капитал) и вводов новых мощностей: инвестиционные затраты снижаются, финансовый поток растет.

Вторая причина — высокая водность. По итогам первого квартала мы уже превысили бизнес-план по выработке примерно на 22%, второй квартал закончим с похожим показателем.

Еще одна причина улучшения финансовых результатов — реализация масштабной программы по сокращению издержек. Мы снижаем затраты на содержание исполнительного аппарата, выстраиваем более жесткие отношения с подрядчиками. Полностью перестраиваем работу с проектными институтами и переходим на новые проектные решения, оптимизированные по затратам.

В 2014—2015 годах, согласно нашему бизнес-плану, выручка также будет расти.

— В какую сумму вы оцениваете сокращение издержек и рост выручки?

— Выручка увеличится, думаю, процентов на двадцать, а издержки сократим на 8—10%.

— В Сибири вы продаете электроэнергию по тарифам, установленным регулятором. Учитываете его возможные тарифные решения при оценке выручки?

— Это тот риск, который мы не можем контролировать. Сегодня регулятор хочет ограничить рост тарифа на электроэнергию в регионах фактически за счет нашей прибыли, компенсировав рост цены на тепловую и вынужденную генерации. Конечно, я, как глава государственной генерирующей компании, понимаю, что нужно остановить рост инфраструктурных платежей для наших потребителей, как ни странно это звучит. Иначе все разбегутся или обанкротятся. Для кого тогда мы будем строить новые станции и работать?

Вклад в снижение тарифа мы внесли еще в 2011 году, когда фактически выступили инициатором отмены целевой инвестиционной составляющей, хотя понятно, что после этого немного «просели» финансовые результаты за 2012 год. Но мы считаем, что это правильно, это наш вклад в сдерживание тарифов. Являясь самой дешевой генерацией, мы несем на себе большую долю социальной ответственности в сдерживании тарифов для наших потребителей.

При этом, что бы ни решил регулятор, мы, менеджеры, со своей стороны сделаем все, чтобы оптимизировать работу компании. Потому что основной наш прин­цип — наращивать доходность бизнеса даже в условиях сдерживания тарифов.

— Вы готовитесь к началу строительства четырех электростанций на Дальнем Востоке. Государство выделило 50 млрд, а вы предполагаете потратить более 60 млрд. Уже определились, как будете финансировать стройки?

— О том, что проекты обойдутся больше чем в 50 млрд руб., было известно еще на стадии обсуждения и следовало из предварительных расчетов проектных институтов, которые не входят в группу «РусГидро». Еще тогда была заявлена сумма 63,4 млрд руб. Сейчас мы работаем над снижением цены за счет оптимизации проектных решений. Помимо целевой суммы 50 млрд, выделенной государством, планируем для строительства использовать собственные средства, которые находятся на балансе РАО «ЕЭС Востока». Кроме того, надеемся для проектного финансирования привлечь нашего стратегического партнера — Внешэкономбанк.

Проблемы найти 14 млрд при имеющихся 50 млрд я не вижу. Меня больше беспокоит модель возврата этих инвестиций. Это ключевой вопрос. Дальний Восток входит в зону тотального регулирования, поэтому нужно рассчитать модель так, чтобы и у нас был возврат на капитал и чтобы тарифы в регионах не подскочили. Сейчас это главная задача.

— Какие точки роста для компании в России и за рубежом вы видите в долгосрочной перспективе?

— Внутри страны основная точка роста — это Дальний Восток. Здесь совершенно непаханое поле для модернизации инфраструктуры — генерирующего, сетевого оборудования и теплотрасс. Только замена изношенных до предела теплотрасс в Благовещенске, Владивостоке, Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре даст нам экономию порядка 800 МВт (в тепловом эквиваленте). В этом случае замена старых труб равнозначна строительству крупной станции. Это основная точка роста на долгосрочную перспективу.

Серьезной потребности в строительстве новых гидрообъектов в стране мы пока не видим. Существует не так много удачных створов. При этом они либо располагаются в местах, где нет необходимого спроса потребителя, либо строительство гидрообъекта выходит слишком дорогим. Такие проекты были, но мы их притормозили. Это известная всем Эвенкийская ГЭС, Канкунская станция.

Перспективным нам кажется строительство гидроаккумулирующих станций. Для стабильности и надежности системы энергоснабжения в европейской зоне необходимо возобновить строительство Ленинградской ГАЭС. Тем более что наши коллеги из «Росатома» строят там Ленинградскую АЭС. АЭС будет работать в базовом режиме, а ГАЭС жизненно необходима для покрытия дефицита мощности в пиковые периоды.

Сейчас мы ведем напряженную дискуссию с Министерством энергетики, другими ведомствами, «Системным оператором» и энергетическим сообществом о необходимости этой стройки.

Это непростая тема. Дело в том, что в России в отличие от многих других стран пока нет механизма, гарантирующего возврат инвестиций при строительстве гидроаккумулирующих станций. Над созданием такого механизма мы сейчас с коллегами тоже работаем — ведь убыточные проекты никому не нужны.

— Во сколько вы сейчас оцениваете проект?

— Мы рассматриваем возможность строительства станции очередями. Первая очередь будет стоить менее 50 млрд. Площадка для нее уже готова, и в случае одобрения правительства мы можем быстро развернуть стройку и сдать первую очередь уже к 2018 году. В долгосрочной перспективе, на наш взгляд, было бы целесообразно построить еще одну ГАЭС в Центральном регионе — в Тверской или Курской области.

Что касается международной экспансии, ее модель мы пересмотрели. Ушли от сделок слияния и поглощения, которые наша команда культивировала еще во время работы в «Интер РАО», и теперь нацелены в первую очередь на выполнение подрядных работ по проектированию и модернизации. Занимаемся подготовкой и эксплуатацией водохранилищ и т.д. Думаю, наша компетенция будет востребована на международном рынке.

— Сейчас Минэнерго работает над новой моделью рынка, которая предполагает заключение прямых двусторонних договоров между потребителями и генераторами. Как вы видите развитие компании в случае, если модель будет принята?

— Сегодняшняя модель рынка, действительно, не самая оптимальная и не учитывает всех нюансов. Так называемая модель Юрия Удальцова более интересна для генкомпаний и, конечно, для потребителей как инструмент долгосрочного планирования. Проблема в том, что сегодня потребители не могут спрогнозировать тариф, чтобы выстроить финансовую модель работы своих предприятий. При этом нужно взвесить все риски, связанные с поставками для «защищенных» потребителей, в частности населения и социальной сферы.

Вместе с тем в существующем виде данная модель еще не дает ответов на все во­просы. Поэтому дискуссия продолжается, и в ней участвует много заинтересованных лиц. Но мы по новой модели работать готовы.