Американский ученый нашел экономическую причину войны в Донбассе
Культура или экономика
Причины, по которым население Донбасса в основном поддержало начавшееся в марте 2014 года вооруженное восстание против центральной власти, обычно связывают с противоречиями на культурной и социальной почве. Американский ученый, профессор Мичиганского университета Юрий Жуков на основании статистического анализа пришел к мнению, что у восстания могли быть и другие причины — экономические. Свои выводы он представил в ноябрьском номере Journal of Comparative Economics в статье «Обменивая защитные каски на боевые шлемы: экономика восстания на Восточной Украине».
Доминирующая логика объяснения того, почему сепаратистское восстание на Донбассе смогло охватить лишь определенную часть Донецкой и Луганской областей и не закрепилось в других регионах Восточной Украины, состоит в том, что пророссийское ополчение были в большей степени готовы поддержать жители наиболее «русских» населенных пунктов Украины. В день свержения президента Виктора Януковича Верховная рада Украины отменила закон, дававший русскому языку статус регионального, и хотя и.о. главы государства Александр Турчинов наложил на это решение вето, в Донецке, Луганске и Харькове пророссийские активисты начали массовые акции протеста, которые затем переросли в захват административных зданий, а затем и в открытый вооруженный мятеж, а в дальнейшем и в полномасштабную войну между правительственными войсками и сепаратистами. Такое «этническое» или «культурное» объяснение содержится более чем в половине новостных статей, посвященных вооруженному конфликту на Донбассе, подсчитал Жуков.
Но этому объяснению есть и альтернатива — объяснение через логику экономических издержек. «Согласно этому воззрению, в том случае если доход от менее рискованной, но законной деятельности падает относительно дохода от участия в мятеже, то число участвующих в нем должно расти», — объясняет Жуков в статье на сайте VoxUkraine.org.
Металлурги против «русской весны»
Этот подход Жуков применил к Донбассу, который играл до войны ведущую роль в украинской промышленности, давая более 27% промышленного производства и более 23% экспорта (данные по итогам 2013 года). Его экономическая мощь зиждилась на трех отраслях — ориентированном на экспорт в Россию машиностроении, во многом неэффективной и зачастую дотируемой со стороны государства угледобыче и куда более эффективной металлургии. Из них в случае вступления в силу соглашения между Украиной и Евросоюзом об ассоциации сильнее всего пострадали бы завязанное на Россию машиностроение и угольная промышленность — многие шахты от Киева потребовалось бы закрыть. Металлургия, напротив, практически никак не была связана с российской экономикой и оставалась бы вполне конкурентной и после сближения Киева и Брюсселя.
Для анализа Жуков подготовил несколько наборов данных, касающихся лингвистических и промышленных показателей Донецкой и Луганской областей, а также хода боевых действий. Была подсчитана пропорция русскоязычного населения в каждом населенном пункте, а на основании анализа рода деятельности более 445 тыс. предприятий региона был определен промышленный профиль каждого города и поселка Донбасса. Для этого анализа были отобраны только три отрасли промышленности: машиностроение, металлургия и углепром. Затем были созданы карты всех 10 567 инцидентов с применением оружия на Донбассе, о которых сообщали российские, украинские СМИ и издания, сочувствующие ополченцам, за февраль 2014-го — февраль 2015 года, а также собраны данные по датам перехода населенных пунктов под контроль ополченцев или властей.
Статистический анализ показал, что экономические факторы лучше предсказывают уровень насилия и продолжительность контроля над территорией со стороны ополченцев, чем этнолингвистические. Те населенные пункты, где занятость в машиностроительной промышленности была выше средней, с вдвое большей вероятностью попадали под контроль повстанцев, чем города, где в машиностроении была занята меньшая доля населения, чем в среднем по региону. Горняцкие города также чаще оказывались под контролем отрядов самопровозглашенных народных республик, чем населенные пункты, где этой отрасли не было. Что касается муниципалитетов, где доминировала металлургия, они показали иной результат: на 40% реже оказывались в руках повстанцев, чем города, где не работали с металлом. В качестве примера ученый приводит Мариуполь.
Язык не играл роли
Высокая доля русскоязычного населения, напротив, вообще никак не влияла на частоту и интенсивность боестолкновений, но играла свою роль, когда речь шла об удержании контроля над территориями. Не имеющий промышленных производств русскоязычный город в среднем в два раза чаще оказывался под контролем народных республик, чем такой же город, где говорили по-украински. Русскоязычные и украиноязычные населенные пункты, с другой стороны, с одинаковой вероятностью вновь попадали под контроль правительственный стороны. Языковой эффект исчезал в тех муниципалитетах, где присутствовала одна из трех промышленных отраслей, подчеркивает Жуков в статье.
Все это позволяет исследователю полагать, что конфликт подогрели экономические опасения жителей Донбасса, а не противоречия между регионом и Киевом по языковой или культурной политике. «Выбирая между рискованным участием в мятеже, направленном на сохранение экономических средств к существованию, и почти гарантированной потерей дохода, многие люди выбрали первый вариант», — пишет Жуков на VoxUkraine.org.
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
