«Тут не надо быть оракулом»: каких цен на нефть ждут бизнесмены-нефтяники

Роберт Дадли, гендиректор BP и член совета директоров «Роснефти»

Мы по-прежнему верим, что нефтяной рынок достигнет баланса спроса и предложения во второй половине этого года. Я не ожидаю серьезных изменений цены на нефть, я думаю, что в конце года она будет стоить около $50 за баррель.

ОПЕК играла важную роль в прошлом, сейчас ее не выполняет. Вся индустрия пересматривает структуру расходов, принимает оздоровляющие изменения.

У российского нефтегазового сектора есть уникальные сильные стороны: феноменально большая ресурсная база, большая жизнеспособность энергетического сектора. Добыча нефти растет уже семь лет подряд. На 1,2% она выросла в прошлом году.

Я думаю, что большинство людей забывают, что от колебания курса рубля структура затрат отрасли также меняется, а доход исчисляется по-прежнему в долларах, поэтому это очень здоровая отрасль [в России]. И этой отрасли приходится работать в условиях санкций.

Но здесь есть уникальная комбинация: очень хорошо развита инфраструктура, которая позволяет быстро поставлять нефть на рынки, производственные затраты в России — сейчас $2,1 за баррель — это лучше, чем где-либо в мире. Я считаю, что все это хорошо сработает в то время, когда отрасль проходит через очередной этап товарного цикла. Такое уже случалось, и каждый раз мы думаем, что этот этап будет продолжительным.

Игорь Сечин, главный исполнительный директор «Роснефти»

На рынке отмечается беспрецедентно высокая волатильность. Сегодня цены почти вышли на уровень, на котором они были год назад. Хотя в январе—феврале этого года они падали до $27 за баррель, а ряд крупных инвестиционных банков тестировал уровни в $20 и ниже, предсказывая риски и рост кризисных явлений в мировой экономике, вплоть до жесткой посадки экономики Китая, остановки роста экономики в США и других регионах.

Сейчас нефтяной рынок начал движение к достижению среднесрочного баланса. Наши ожидания в этой связи в большей степени связаны с 2017 годом, чем со второй половиной текущего года.

События последних лет показали, что на рынке нефти, по существу, произошла смена парадигмы. Долгое время считалось, что регулятором является картель ряда стран-производителей ОПЕК, затем, благодаря прорывным технологиям, возник новый регулятор, которым стала сланцевая добыча в США. Однако новая реальность заключается в том, что движение рынков все больше определяется комплексом факторов: доступностью и качеством ресурсов, впечатляющим прогрессом в развитии и применении самых современных технологий физического рынка, плюс развитие финансовых инструментов и финансовых технологий.

Вагит Алекперов, президент и совладелец ЛУКОЙЛа

Мы ожидали цену [нефти] в районе $50 [за баррель], и сегодня видим ряд факторов, которые позволят нашей промышленности все-таки получить справедливую цену за наш товар. Мы считаем, что она находится в пределах $60. Но самое главное — наши поставщики и подрядчики начали снижать цены на свои услуги и товары. То есть психологический перелом прошел, сегодня все реально смотрят на вещи, и мы вместе балансируем на той рентабельности, которая позволит нам достаточно успешно работать и при $40, и $50, и $60.

Второй фактор — все-таки последняя сессия ОПЕК показала, что страны-поставщики нефти могут договариваться. Мы ждали ее в очень большом напряжении, потому что в течение двух лет ОПЕК практически утратила свою функцию как регулятор. В течение 15 лет не могли договориться об избрании председателя, секретаря ОПЕК. На этой сессии избран новый секретарь (2 июня им стал представитель Нигерии Мохаммед Баркиндо. — РБК), начался диалог. Его результаты, надеюсь, мы почувствуем на осенней сессии, когда удастся, может быть, договориться о квотах на поставку нефти на мировой рынок. Плюс все-таки промышленность и Китая, и Индии, и Европы демонстрирует хороший рост и потребление нашего продукта. Все это дает возможность нам к концу года увидеть нефть по цене выше $50 за баррель.

В 2017 году эта тенденция сохранится. Не будет резкого роста добычи, но и не будет резкого падения. Поэтому мы надеемся, что рынок сырой нефти будет балансировать на уровне $60.

Александр Корсик, президент «Башнефти»

Я не занимаюсь гаданием на кофейной гуще. А те, кто этим занимаются, должны вспомнить начало 2014 года, когда все факторы были известны. Были известны спрос, предложение, было известно все, что происходит со сланцевой нефтью. И вдруг, как снег на голову, цены обрушились. Никто ничего не понимал.

Другое дело, что компании должны быть готовы к разным совершенно вариантам. И должны планировать свою жизнь не только в условиях, которые существуют на сегодняшний день, но и в предположении, что цена может быть выше или ниже, может быть очень низкой, может быть катастрофически низкой. Надо понимать, что в каждой конкретной ситуации делать. У нас эти сценарии есть. Нефть будет терять цену, повышаться в цене. Но пока вроде бы абсолютного эквивалента ей не нашли, значит, на протяжении обозримой перспективы нефть будет нужна.

Мы планируем [бюджет] в рублях, поэтому нас интересует цена [нефти] в рублях. При цене 3200–3300 руб. за баррель, как мы сейчас смотрим на цену, некоторые геолого-технические мероприятия окупаются в течение года. Конечно, их надо делать сейчас, немедленно. При цене $25 [за баррель] они не окупались.

Михаил Гуцериев, председатель совета директоров и совладелец «РуссНефти»

Сегодняшняя цена — $50 за баррель — нас абсолютно устраивает. Планируем свой бюджет исходя из того, что цена нефть будет именно такой, а цена доллара — 60 руб.

Цена на нефть связана с политикой. Если ситуация будет ухудшаться, то цена упадет до $30 за баррель. Если будет такой позитив, который я услышал от [бывшего президента Франции Николя] Саркози с предложением об отмене контрсанкций Россией, и любой шаг, который заставит бизнесменов надеяться, что все пошло в лучшую сторону, то динамика следующего года — $50–60 за баррель. Если все будет неопределенно в политике, то цена будет колебаться от $40 до $50.

Нефть — невозобновляемые запасы. В год мир производит больше 3 млрд т нефти, за 10 лет извлекается больше 30 млрд т нефти. Они сокращаются. Любые невозобновляемые запасы имеют тенденцию к удорожанию. В течение десяти лет цена достигнет $100 за баррель, тут не надо быть оракулом. Надо просто знать арифметику. Вы же знаете, что помидоры по 3 коп. стоят только в конце августа, в июне они стоят 3 руб.

Авторитет ОПЕК зависит от политической ситуации. Сейчас влияние ОПЕК снижено, потому что такая политическая карта разыграна. Но они (страны ОПЕК. — РБК) могут снова собраться вместе и вспомнить об обидах к другим странам.

Кирилл Андросов, управляющий партнер Altera Capital (совладелец нефтяной компании Ruspetro)

Есть принцип — цена не может быть ниже себестоимости. И если и может, то очень недолго. Я оттолкнулся бы от совокупных издержек на добычу нефти во всех нефтедобывающих регионах. И когда нам говорят про $4–5 за баррель нефти в Саудовской Аравии или России (16 июня глава «Роснефти» Игорь Сечин оценил расходы на разработку запасов компании еще ниже — в $2,1 за баррель. — РБК), то это не совсем так. Нужно добавить транспортные расходы, амортизацию нефтеперерабатывающих мощностей, налоговый режим. И если посчитать себестоимость в России, то она будет существенно выше, чем $5–8.

Это означает, что когда себестоимость будет выше, чем цена, производство сократится. Если цена пойдет вниз, то неэффективные производства будут закрываться. Мы наблюдали это в США, когда за последний год закрылось много скважин сланцевой нефти. Рынок таких искажений не терпит. В краткосрочной перспективе дефицит вряд ли будет, в долгосрочной — вероятность есть.