Завеса молчания: почему бомбардировки Сирии мало обсуждаются в интернете
Вперед батьки
Совсем недавно, в последней декаде сентября, россияне большинством (почти 70%) высказывались за то, чтобы поддержать режим Асада всеми средствами, кроме «прямой военной поддержки». В общем и целом в российском обществе еще действует афганский синдром, и оно настроено против посылки «наших мальчиков» воевать за пределами Отечества.
Но вот прошло около двух недель, и россияне выразили поддержку (42%, против — 14%) ударам российских ВВС по целям в Сирии. И решение Совета Федерации, позволяющее использование российских войск за рубежом, одобрили 46%. Обычно общественному мнению требуется не меньше месяца на то, чтобы сменить позицию на противоположную. Но нынче времена не обычные.
После Крыма российская публика полностью вверила себя одному человеку, имя которого все знают. Это имя сначала стало символом страны, а теперь — символом Великой Державы, окруженное ореолом Победоносца. Социологи в таких случаях заводят разговор о харизме. Отказавшаяся от собственной субъектности публика старается не просто следовать поворотам его политики, но по возможности их предугадать. Социально-одобряемым ответом становится ответ, который, по мысли респондента, одобрил бы сам руководитель страны.
Сила харизмы
Так, в начале октября многие россияне предполагали, что президентом задуман хитрый ход: неожиданно для Америки встать в сирийском конфликте плечом к плечу с ней. Хочешь не хочешь, но американцам придется признать нас, как в 1941 году, союзниками. А союзников санкциями не мучают. И вообще, Запад нас перестанет попрекать крымскими делами. Надежду на такой оборот дела («удастся… найти общий язык в вопросе урегулирования») имели в тот момент чуть не половина наших респондентов.
Если учесть, что за две недели до этого о своих антиамериканских и антиевропейских настроениях чуть ли не с гордостью заявляло российское большинство, придется и в этом вопросе отметить феноменально крутой разворот, синхронно состоявшийся в многомиллионной массе голов.
Впрочем, выражая надежду на то, что «общий язык» будет найден, россияне понимали, что терять себя и подчиняться Америке-командиру (как это было при операции в заливе) мы не будем. За то, чтобы совершить прямое «присоединение к западной коалиции в борьбе против ИГ» и сдать (нашего) Башара Асада, высказались менее одной десятой (8%) россиян. За то, чтобы продолжать его поддерживать (и бороться с ИГ), — почти половина (47%). Старую позицию «Россия вообще не должна вмешиваться в эти конфликты» продолжали занимать 28%, у остальных 18% нет мнения по данному вопросу.
Мы говорили о позициях доминантных. Голоса несогласного меньшинства тоже слышны. Почти одна шестая российских граждан отнеслись к бомбардировкам «с возмущением». Но еще важнее другой результат опроса: уже не меньшинство, а 41% россиян сочли вероятным, что «военное вмешательство России в сирийский конфликт может перерасти для России в новый Афганистан» («маловероятно» или «исключено» — 38%). Выходит, поддержка нынешнего маневра российской внешней политики не слепая, россияне все понимают. И все равно одобряют. Вот что значит харизма.
Большинство воздержалось
Очень неожиданно на этом фоне повели себя интернет-пользователи: массовой реакции у интернет-публики на столь яркие события пока нет. Разумеется, наиболее политизированные участники соцсетей и разного рода форумов отмечают самостоятельность нашей внешней политики, демонстрацию силы страны нашим «зарубежным партнерам» и ожидаемые геополитические выигрыши. Например, что Россия сможет упрочить свои позиции на Ближнем Востоке, не уступив их странам западной коалиции. В общем, показали всем, кто в мире хозяин.
Не очень многочисленные антипутински настроенные участники обсуждений считают российские действия «неприемлемыми» и используют даже более резкие определения. Особую их тревогу вызывает то, что Россия вступает в войну с исламом, что неминуемо приведет к новым террористическим актам в нашей стране. Да и военные потери могут стать очень существенными, предупреждают они. Снова зазвучало слово «Афганистан».
В других комментариях бьют тревогу: в ситуации экономического кризиса военные действия могут окончательно подорвать экономику. Как можно использовать бюджет не на социальную сферу, которая и так урезается, а на войну, где каждая сброшенная бомба это в буквальном смысле выброшенные на ветер огромные денежные средства?
Третье соображение — внешнеполитическое. Вместо того чтобы наладить отношения с западными странами, пойти с ними на контакт, что позволило бы убрать напряженность и добиться снятия санкций, Россия только усиливает свою изоляцию.
В самих этих позициях и аргументах нет ничего нового, но обнаружилась совершенно новая ситуация в российском интернете в целом. Высказывается политически активное меньшинство, а обычные, не слишком политизированные участники пока воздерживаются от дискуссий.
Раньше, когда происходили знаковые внутри- или внешнеполитические события, они очень активно обсуждались на форумах. Так было в связи с принятием «закона Димы Яковлева» и «антигейского закона», не говоря уж о присоединении Крыма. Все это мгновенно приводило к активным обсуждениям. На этот раз ничего подобного не произошло. Люди словно договорились выждать и не высказывать свои оценки.
Виден контраст между поведением интернет-аудитории и поведением широкой публики, которое отражено в приведенных выше результатах массового социологического опроса.
Можно полагать, что респонденты во время опроса демонстрировали не осознанную и продуманную поддержку предпринимаемой военной акции, а общую и беззаветную лояльность своему президенту, которая сегодня означает доказательство патриотизма.
Что касается более рассудительной публики, обычно участвующей в интернет-дискуссиях, то у нее, по-видимому, пока нет ответов на вопросы, что происходит в Сирии, нужно ли было начинать военные действия и к чему они приведут там и здесь.
Но уже есть и страх, что это будет война, подобная афганской, и ужас перед возможными терактами, и многое другое. Видимо, потому тема окружена завесой молчания. «Народ безмолвствует», и пока мы не знаем, что еще скрывает это безмолвие.
