Новый режим для Украины

Фото: Алексей Павлишак/ТАСС

Для российско-украинской торговли страшны не продовольственные контрсанкции, а отмена режима свободной торговли. А она вполне может произойти, если Россия решит наказать Украину за экономическую ассоциацию с ЕС.

Продуктовое эмбарго в отношении Украины вступит в силу 1 января 2016 года, анонсировал в среду министр экономического развития Алексей Улюкаев. У сторон еще остается теоретический шанс договориться и сохранить российский рынок для украинского продовольствия, но за оставшееся время переговоры вряд ли что‑то изменят. «Результат работы — зеро, ноль, ничего пока нет. Вероятность того, что будут достигнуты какие‑то соглашения, рассматриваю как крайне низкую», — заявил в четверг премьер-министр Дмитрий Медведев.

Отсроченное с августа 2015 года эмбарго окончательно станет реальностью, если 1 декабря в Брюсселе на трехсторонних консультациях на уровне министров России, Украины и Евросоюза не будет принят документ, снимающий озабоченность российской стороны по поводу экономической части соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, которая вступает в силу с нового года. В этом случае не только будет введено продовольственное эмбарго, но и режим свободной торговли России с Украиной в рамках СНГ будет «понижен» до режима наибольшего благоприятствования: Украина лишится нулевых таможенных пошлин на ввозимые в Россию товары.

Что означает новое эмбарго

В 2014 году, по данным ФТС, импорт России из Украины по товарам из санкционного списка составил $287,1 млн — 2,7% от совокупного импорта из Украины в РФ ($10,75 млрд). В общем объеме российского импорта доля украинских товаров составила 3,7%. В 2013 году эти цифры были выше — 4,1 и 5% соответственно.

А за первые девять месяцев текущего года Россия импортировала из Украины санкционной продукции лишь на $93,2 млн (2,2% всего российского импорта из Украины), следует из статистики ФТС (данные предоставлены московским Центром международной торговли, ЦМТ).

Торговля с Украиной в целом упала «процентов на 60» — против совокупного падения экспорта России на 30% и импорта на 40%, отмечает Александр Кнобель, директор центра исследований международной торговли РАНХиГС. По позициям сельского хозяйства и готовой пищевой продукции произошло сокращение торгового оборота в 5–6 раз, отмечает он. Частично падение торговли между двумя странами связано с выбытием некоторых поставщиков из‑за конфликта — физическим выбытием, частично — с нестабильностью российской и украинской валют, и частично — с запретами Россельхознадзора и Роспотребнадзора на некоторую продукцию, поэтому все основные изменения уже произошли, полагает экономист. Отдельные поставщики могут пострадать от эмбарго, но с макроэкономической точки зрения оно особого значения иметь не будет, утверждает он.

В теории, говорит директор по прикладным исследованиям РЭШ Наталья Волчкова, для продукции всегда существует замещение. «Другой вопрос, что замещение, как правило, найдется более дорогое: вы же неслучайно этот товар покупали на Украине, вы исходили из того, что он вам подходит, и соотношение цены-качества для вас было оптимальным — поэтому в любом случае любое переключение будет стоить денег для компаний и потребителей», — объясняет она. Именно по этой причине при изменениях внешнеторговой политики, как правило, предполагаются довольно длинные переходные периоды — когда компании могут подстроиться без большого ценового шока, рассказывает Волчкова.

Эффект от эмбарго небольшой, подтверждает эксперт РЭШ. Она говорит, что проблемы могут возникнуть на уровне отдельных компаний, которые завязаны не только на конечное потребление, но и на промежуточные товарные комплектующие и связи в цепочках поставок. Правда, рациональные компании могли начать подстраиваться и сворачивать свои инвестиции, связанные с торговлей с украинской стороной, еще год-два назад.

Что говорит бизнес

На украинском экспорте эмбарго практически никак не скажется, говорит Алексей Дорошенко, директор Украинской ассоциации поставщиков торговых сетей.

«Сейчас нет ни одного товара, который зависел бы от экспорта в Россию», — отмечает он. Если полтора года назад по некоторым категориям продукции экспорт в Россию составлял 40–50% всего экспорта (по этим категориям), то сейчас в любой группе эта цифра составляет не более нескольких процентов. «Эту погрешность можно поставить в любую небольшую страну, скажем, в Словению или в Хорватию», — говорит эксперт. Кроме того, Украина начинает экспортировать в Китай и Иран. Иранский рынок легко позволит скомпенсировать отсутствие доступа к российскому, говорит Дорошенко.

Если говорить о товарах народного потребления, продуктах питания и сельхозпродукции, то все, что могло быть запрещено, уже было запрещено, объясняет он. Эту продукцию убрали с рынка Россельхознадзор и Роспотребнадзор. «Теперь просто есть официальный запрет, но в данном случае практика важнее, чем юриспруденция. Юридически запретили сейчас, а фактически — полтора года назад. Хороший повод поговорить — но денег на самом деле за этим не стоит», — резюмирует Дорошенко.

Илья Ломакин-Румянцев, председатель президиума Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ), отмечает, что компании в России тоже перестроили свои сети поставок уже после запретов двух ведомств. По его словам, крупнейшие торговые компании и федеральные сети — с учетом необходимости обеспечения достаточных объемов продукции, бесперебойности поставок и возможности контролировать качество — сделали ставку на отечественных поставщиков и надежных партнеров за рубежом. «Это часто российские «дочки» крупнейших международных компаний, таких как PepsiCo, Danone и прочих. Помимо них хватает отечественных сельхозтоваропроизводителей, переработчиков, включая локальных, которые поставляют продукцию в объеме, достаточном для отдельных субъектов Федерации или локальных рынков», — рассказывает эксперт. «Каких‑либо потрясений я бы не стал ждать», — резюмирует он.

Наибольшее благоприятствование

По словам Александра Кнобеля, гораздо более существенное влияние на торговлю России и Украины может оказать введение режима наибольшего благоприятствования. «Думаю, что применение режима наибольшего благоприятствования приведет при прочих равных условиях к снижению торговли с Украиной еще процентов на 10 — просто с учетом значения этих тарифов», — оценивает Кнобель. Наталья Волчкова называет похожую цифру — 10–15%.

Как и в случае с эмбарго на европейские продовольственные товары, может возникнуть проблема реэкспорта через Белоруссию, считает Кнобель. И если в случае эмбарго она затронет только сельскохозяйственные товары и пищевую промышленность, то с применением режима наибольшего благоприятствования коснется вообще всей украинской продукции, так как означает введение ненулевых ставок.

По режиму наибольшего благоприятствования средний тариф по всем товарам составляет в районе 7–8%, рассказывает Волчкова, и рост с нуля до 7% довольно значительно скажется на издержках для экспорта из Украины в Россию. Тариф чуть выше в сельском хозяйстве (в этом секторе также есть тарифные квоты), чуть ниже — для промышленных товаров.

Существует одна тонкость, объясняет Наталья Волчкова: подушевой ВВП Украины на данный момент довольно низкий, так что в теории она попадает под Генеральную систему преференций. Генеральная система преференций (Generalized System of Preferences, GSP) — система льготных таможенных тарифов для развивающихся стран. В Таможенном союзе преференции распространяются на 103 развивающихся и 49 еще менее развитых стран, объясняет экономист. В списке товаров, для которых есть преференции, 2800 позиций. Дисконт на таможенный тариф составляет 25%. «GSP распространяется на Бразилию, Китай, Турцию, Эквадор, Аргентину, Южную Корею, Иран и Индию», — рассказывает эксперт, и Украина попадает под требования. Однако будет в итоге введен полный тариф или тариф с дисконтом — это уже нюансы, отмечает Волчкова.

При участии Анны Левинской