$15,7 млрд на банкинге

Фото: Legion-Media

Состояние бразильца Джозефа Сафры достигает $15,7 млрд, по оценке Forbes, он богатейший банкир в мире и представитель четвертого поколения торговой династии, разбогатевшей еще в позапрошлом веке.

«Быть банкиром заложено в ДНК семьи Сафра», — несколько лет назад говорил журналистам Euromoney партнер британского инвестфонда Apax Partners LLP Валтер Пьяшек о своем давнем партнере, патриархе бразильского банковского бизнеса Джозефе (Жозе) Сафре. 75-летний бразилец — второй по состоятельности человек в своей стране. Его состояние (на 15 октября) журнал Forbes оценивает в $15,6 млрд, в мировом рейтинге миллиардеров он занимает 52-ю строчку, но первую — среди финансистов.

Основу благосостояния Джозефа Сафры составляет бразильский банк Banco Safra, а также швейцарское кредитное учреждение J.Safra Sarasin. Кроме того, ему принадлежат Safra National Bank of New York и многочисленные объекты недвижимости по всему миру. Под их управлением, по оценкам The Financial Times, находятся не менее $200 млрд.

Финансовая ДНК

Позиции Сафры в рейтинге Forbes обусловлены не только его личными талантами, но и происхождением — он выходец из еврейской финансовой династии, богатство которой восходит ко временам Османской империи и было приумножено в последние полтораста лет. Джозеф и его родственники почти не дают интервью, а упоминание банков и финансовых компаний клана редко встречаются в СМИ. Закрытость семьи породила многочисленные слухи — в 1980–1990-е подконтрольные Эдмону Сафре, старшему брату Джозефа, банки подозревались в связях с российской мафией, отмывании денег и возможном участии в афере «Иран-контрас».

Джозеф Сафра представляет уже четвертое поколение банковской династии. Ее начало было положено в конце XIX века в сирийском Алеппо, тогда принадлежавшем Османской империи. Семья Сафра вкладывала деньги в коммерцию между крупнейшими торговыми центрами империи, Алеппо, Александрией и Константинополем, заодно приторговывая золотом. Само имя «Сафра» можно перевести с арабского как «желтый» или «золотой». К началу XX века Сафра превратились в самый известный банкирский дом Османской империи. После поражения Турции в Первой мировой вой­не один из братьев Сафра, Якоб, перебрался в Бейрут, который перешел под управление Франции. В Ливане Сафра стали основными банкирами для сефардов — евреев-переселенцев с Иберийского полуострова.

Якоб стал отцом четверых сыновей: Илая, Эдмона, Моисея (Мойзе) и Джозефа. Из них выдающимися финансистами стали двое — Эдмон, родившийся в 1932 году, и Джозеф, который был младше его на семь лет.

После Второй мировой войны Сафра вынуждены были покинуть Ближний Восток: после первой арабо-израильской войны банкиры решили попытать счастья в Новом Свете и с 1952 года обосновались в Бразилии. «Отец полагал, что Третья мировая война не за горами», — вспоминал позже Джозеф. Уже три года спустя Сафра запустили в Сан-Паулу — экономической столице крупнейшего государства в Латинской Америке — банковский бизнес. Тогда же Эдмон, которого на протяжении нескольких десятилетий считали самым талантливым из клана Сафра, принял решение начать собственное дело. Он переехал в Европу, а затем в США.

Бразильский успех

Джозеф вместе с Моисеем остались в Бразилии. После отъезда старшего брата именно Джозеф стал мотором банковского бизнеса Сафра: все финансовые активы семьи были объединены в Banco Safra SA под его управлением, но доли в бизнесе Джозеф и Моисей делили поровну. К началу 2000-х  Джозеф Сафра владел также Safra National Bank of New York, люксембургским Safra Luxembourg, долями в First International Bank of Israel, акциями крупной бумажной фабрики Aracruz, скотоводческими хозяйствами.

Несмотря на многолетнее пребывание в Бразилии, Джозеф не считал ее родиной. «Я иногда предпочитаю не говорить по-португальски, так как опасаюсь быть неправильно понятым», — говорил он в интервью бразильскому изданию Veja в 1998 году. В семье Сафра говорили на португальском, английском, французском, испанском, иврите и арабском, а СМИ спекулировали, что записи о сделках фиксировались на особом диалекте арабского, который был знаком только образованным сефардам.

Основу бизнеса Сафра исторически составляли оказание услуг частного банкинга и доверительного управления благосостоянием состоятельных клиентов. В немногочисленных интервью и статьях СМИ Джозеф предстает патриархальным банкиром «старой закалки». Его сотрудники вынуждены мириться с частыми сменами настроения начальника. «Я говорю то, что думаю. Я могу быть прав или ошибаться. Затем я просто переворачиваю страницу. Люди знают, что я не хочу никому причинять вреда», — заявил он.

Знакомые бизнесмена утверждают, что он является образцовым трудоголиком, который не перестает заниматься делами даже на отдыхе. Известно, что Джозеф Сафра регулярно звонит своим топ-менеджерам, не считаясь с тем, в каком часовом поясе они находятся. От них ожидается готовность выехать по делам в другую часть света в любое время дня и ночи. «Невозможно отгородиться от мира. Люди должны уметь принимать на себя ответственность», — говорит Сафра.

Сафре не всегда сопутствовал успех: в 2000-х он провел несколько неудачных сделок. Среди них стали инвестиции в телекоммуникационную компанию BCP, для которой одно из подразделений Safra Group (объединяет финансовый бизнес Джозефа) в 1998 году приобрело за $2,6 млрд лицензию на сотовое вещание в Сан-Паулу. Но затем владельцы вынуждены были уступить свои доли лишь за несколько сотен миллионов долларов. В 2009 году компания Aracruz Celulose, мировой лидер на рынке отбеленной эвкалиптовой целлюлозы, была выкуплена у Safra Group конкурентами с помощью правительства, которое опасалось ее банкротства. В 2009 году FT сообщила, что клиенты Safra Group могли пострадать от аферы Бернарда Мэдоффа. Тогда представители компании опровергали это предположение, но два года спустя доверенное лицо, представлявшее вкладчиков пирамиды Мэдоффа, подало от их имени иск к Safra National Bank of New York. Банк обвинили в сокрытии сведений о компании Bernard L. Madoff Investment Securities LLC.

Наконец, критики утверждали, что независимые банки Safra Group не смогут выдержать конкуренцию с международными банками-гигантами, которые представляют полный спектр услуг. Пьяшек тогда уверял Euromoney, что в обозримом будущем независимость Banco Safra сохранится. «Банк Сафра принадлежит одному владельцу — семье. Она останется в этом бизнесе. Все останется без изменений. Мы не рассматриваем вариант продажи другому банку», — сказал финансист.

За последние пять лет эта позиция не изменилась. Встал лишь вопрос о том, кому перейдет в дальнейшем семейный бизнес, который Джозеф в 2006 году сконцентрировал в своих руках, — его старший брат Моисей продал ему свою долю за сумму чуть меньше $2 млрд. У Джозефа три сына — Якоб, Альберто и Давид. Кто из них сменит отца — пока неизвестно. По традиции перенять бразды правления должен старший сын, но в династии Сафра уже были исключения из этого негласного правила.

Миллиардные сделки

Между тем Джозеф от руководства бизнесом не уходит. В 2014 году он напомнил о себе в связи с двумя крупными сделками. В октябре прошлого года Сафра и другая бразильская семья Кутрале, совладельцы пищевой компании Sucocitrico Cutrale Ltda, приобрели крупнейшего американского экспортера фруктов Chiquita. Сумма сделки составила $1,3 млрд. В ноябре того же года Джозеф заявил, что выкупил культовый небоскреб «Огурец» в Лондоне. Он был построен по проекту Нормана Фостера в 2004 году и сразу же стал одним из символов города. Право собственности на небоскреб обошлось Safra Group в $1,2 млрд.

В 2015 году подконтрольные Сафре финансовые организации работают с состоятельными клиентами по всему миру, руководствуясь девизом Якоба Сафры: «Если вы хотите отправиться плавать по финансовым волнам, то стройте ваш банк, как лодку, чтобы он смог пережить любой шторм».

Характеризуя личности членов клана, все обозреватели отмечают их любовь к секретности и безопасности. Охрана Сафра состоит из бразильцев, прошедших выучку в израильской разведке Моссад. А в Сан-Паулу Джозеф и его брат использовали вертолет, чтобы добраться из пригородов до офиса. Они полагали, что таким образом они минимизируют возможность покушения или похищения. Один из племянников Джозефа, Иезекииль, был однажды похищен с целью получения выкупа. Стремление максимально себя обезопасить имеет и другие причины. В декабре 1999 года в Монако при до конца не выясненных обстоятельствах погиб их старший брат Эдмон. Именно он считался самым ярким и успешным среди сыновей Якова.

В тени старшего брата

Эдмон Сафра погиб 3 декабря 1999 года в своей квартире в Монако. Он задохнулся в «безопасной комнате» — месте, предназначенном для укрытия при ограблении. Вместе с ним погибла медсестра Вивиан Торренте. Другой спутник миллиардера — медбрат и бывший спецназовец Тед Махер — получил ножевые ранения, он утверждал, что на дом было совершено нападение. В ходе дальнейшего расследования было установлено, что поджигателем был сам Махер, который таким образом рассчитывал получить благодарность от нанимателя за спасение его жизни.

Неожиданная гибель Эдмона привела к появлению слухов о том, что к ней могла быть причастна российская мафия — в 1998–1999 годах он сотрудничал с ФБР, расследовавшим отмывание денег российскими преступными группировками. Во второй половине 1990-х он пытался вкладывать деньги в Россию: в 1996 году Эдмон стал соинвестором фонда Hermitage Capital, в котором партнером выступал инвестор Уильям Браудер, получивший известность уже в эпоху Владимира Путина как наниматель юриста Сергея Магнитского, погибшего в 2009 году в «Матросской Тишине». Из фонда он вышел в 1999 году.

Во второй половине XX века банковский бизнес семьи Сафра ассоциировался не с Джозефом или Моисеем, а именно с Эдмоном. После того как он покинул Бразилию, Эдмон осел в Женеве. Там в 1966 году он запустил Trade Development Bank (TRD). Четыре года спустя в Нью-Йорке открылся Republic National Bank of New York. В 1983 году Эдмон продал TRD American Express за $550 млн.

Вскоре Эдмон разочаровался в работе с американцами, покинул банк и пообещал не конкурировать с бывшими коллегами в Женеве в течение трех лет. American Express заподозрила, что бразилец нарушает соглашение, и начала расследование. На каком-то этапе, по признанию бывшего в то время главой AmEx Джеймса Робинсона III, оно вышло из-под контроля. Компания начала распространять слухи, что Эдмон и его банки могут быть причастны к отмыванию средств, полученных от торговли наркотиками, а также к афере «Иран-контрас» (политический скандал в США в 1980-х, когда стало известно, что высокопоставленные члены администрации поставляли оружие в Иран вопреки оружейному эмбарго, а вырученные средства переправляли никарагуанским «контрас»). Последовавшие затем судебные разбирательства завершились победой Эдмона. American Express публично извинилась и выплатила ему $8 млн. Однако после этого Эдмон почти перестал общаться с прессой. В 1999 году он продал Republic National Bank английскому HSBC Holdings за $10,3 млрд.

В последние годы отношения Эдмона и Джозефа испортились. Младший брат наследства не получил — половина состояния Эдмона ($800 млн) отошло его жене Лили, половина пошла на благотворительность.