Однажды в Одессе

Фото: РБК

Михаил Фридман, совладелец «Альфы» и соинвестор инвестиционного фонда Pamplona Capital, заявил в минувший понедельник о приобретении за 900 млн евро французского похоронного агентства OGF SA. Новый сценарий РБК daily — о подробностях загадочной покупки, Одессе-маме и благородных донах.

1. Одесский порт

На набережной военный духовой оркестр играет главную тему Нино Рота из «Крестного отца». К VIP-причалу подходят одна за другой роскошные яхты. По причалу мечется известный телерепортер Беня Шустерлини вместе с оператором.

Беня (кричит в камеру): Бон джорно, дорогие телезрители! Или просто — шалом! Таки вы удивитесь, но мне удалось тайком попасть на этот причал, куда съезжается первая десятка одесского «Форбса». Вы спросите: Беня, что ты забыл среди этих уважаемых людей? Но Беня знает свое дело! Они съезжаются, чтобы задать один вопрос дону Фридману. Вы спросите: что это за вопрос? Вот это мы и выясним у дона Абрамовича, который уже спускается по трапу.

Шустерлини протягивает микрофон Абрамовичу, тот загадочно улыбается и проходит мимо.

Беня (в камеру): Таки вы плохо знаете Беню! Беня вас всех купит и потом еще раз продаст. Задам тот же вопрос дону Ротенбергу, который уже здесь.

Шустерлини подносит микрофон Аркадию Ротенбергу, тот делает знак охране одним глазом. Беню быстро хватают, суют в мешок, привязывают к ногам камеру и бросают в воду.

2. Палаццо на Дерибасовской

В полутемном зале в кресле с высокой спинкой сидит дон Фридман и дремлет. Перед ним актеры Одесского оперного театра исполняют оперу «Спрут» композитора Игоря Крутого.

В зал танцующей походкой входит молодой адвокат Изя Пепперони. Дон Фридман открывает глаза, протягивает Изе правую руку, на которой сверкает огромный золотой перстень с изображением буквы «альфа».

Изя (морщась): Дон Фридман, простите, но мне с вас смешно. Что это за устаревшие обряды в век Цукерберга?

Фридман (чуть усмехнувшись): Лучше целуй перстень. Вон у Вексельберга все целуют его яйца Фаберже.

Изя покорно склоняется и целует перстень дона. Тот треплет его по голове, как шаловливого сына. Актеры оперы незаметно удаляются.

Фридман: Когда-нибудь, мой мальчик, ты достигнешь таких высот, что станешь круче адвоката Резника и богаче адвоката Добровинского. Просто будь рядом со мной.

Изя: Я всегда буду рядом с вами. Хоть у Алишера на миллиард больше.

Фридман (мечтательно): Если бы у меня была жена, как у Алишера, я был бы... Впрочем, не будем сейчас о женщинах. Какие новости? Рост акций? Колебания курсов? Конъюнктура рынка?

Изя: Весь Привоз говорит только об одном — о вашем странном приобретении.

ФРИДМАН (улыбаясь): Я знал.

Изя: Съехались все доны. Хотят получить объяснения.

Фридман (мрачно): Они их получат. Сполна.

3. Шикарный ресторан на Приморском бульваре

На сцене Пласидо Доминго и Хосе Каррерас наяривают «Хаву нагилу». В зале сидят задумчивые доны, никому не весело.

К Абрамовичу склоняется метрдотель.

Метрдотель: Скоро будет Миша Турецкий со всем своим кланом Сопрано.

Абрамович (брезгливо): Хоть Миша Жванецкий. (Он поворачивается к дону Михельсону.) Леня, когда пойдем?

Михельсон (бросив взгляд на золотые часы Ротенберга): Рано. Пусть он понервничает.

Абрамович (обращаясь к Авену): Петя, ты лучше всех нас его знаешь. Что он задумал?

Авен: Не знаю, что задумал он, но знаю, что должны сделать мы.

Все (дружно): И?

Авен: Сделать предложение, от которого он не сможет отказаться.

Вдруг двери с грохотом распахиваются. Все в испуге оборачиваются. Охранники наставляют стволы на дверной проем.

В зал ресторана вбегает Потанин. Он в спортивной форме, с футбольным мячом.

Потанин: Слава богу! Успел! Пацаны, я прямо с тренировки.

Все смотрят на Потанина с недоумением. Тот улыбается и подмигивает.

Потанин: Знаю, о чем вы думаете. Что Вован тут лишний. Ну нет, пацаны, это наше общее дело. В переводе с итальянского — коза ностра.

4. Палаццо на Дерибасовской

Дон Фридман все так же невозмутимо сидит в кресле. Адвокат Изя Пепперони осторожно отодвигает тяжелую гардину и выглядывает на улицу.

Изя: Идут!

Фридман: А погода там какая?

Изя: Солнечно. Температура воды 23 градуса. Послушайте, дон, я с вас удивляюсь! Сидеть спокойно, когда они приближаются. Когда-нибудь я напишу о вас роман!

Фридман: Роман?

Изя: Ну, просто книгу. Назову ее «Тихий дон».

Фридман: Неплохая идея. А Федя Бондарчук экранизирует. (Вдруг зловеще улыбается.) Но только после того как все герои будут в могиле...

Раздается стук в дверь.

5. Там же спустя час

За круглым столом сидят уставшие доны, пиджаки расстегнуты, галстуки ослаблены. Дон Фридман перебирает четки, поглядывая на недоуменные лица коллег.

Абрамович: Дон Фридман, у нас у всех дела, у меня семеро по лавкам, давайте покороче, а?

Михельсон: Не гоняйте коляску по лестнице, как говорят у нас в Одессе!

Потанин: Слушайте, пацаны, если разговор не клеится, может, сыграем? В мафию, например?

Авен (Фридману, тихо): Миша, таки что тебе мешает нам все объяснить за свой странный поступок?

Фридман ловит многозначительный взгляд Изи Пепперони, который стоит у дверей.

Фридман: Сейчас вы все узнаете.

Изя распахивает двери, и шестеро крепких мужчин в черном вносят тяжелый дубовый гроб. Все доны замирают. Мужчины ставят гроб прямо посреди стола. Абрамович на всякий случай шлет SMS с распоряжениями о наследстве.

Фридман: Вы хотели знать, зачем мне похоронное бюро? (Обводит всех тяжелым взглядом.) Вот и ответ!

Крышка гроба откидывается. Внутри оказывается парень в шляпе и полосатом костюме. В руках у него автомат. Парень вскакивает и открывает стрельбу из автомата по донам.

6. Потемкинская лестница

По ней к морю спускаются все доны, живые и невредимые. Они похлопывают друг друга по плечам, смеются. Только все их костюмы перепачканы красной краской. Впереди, весь в белом, сам Фридман.

Потанин: Не, пацаны, я знал, что Миша самый остроумный из нас! Ха-ха, такой пейнтбол!

Михельсон: Костюм жалко, вчера в Милане купил...

Авен: Я подарю тебе что-нибудь из своей коллекции современного искусства, чтоб немного компенсировать.

Михельсон: А что именно?

Авен: Ну вот, начинается!

Фридман вдруг останавливается и оборачивается к остальным. Его лицо чуть печально.

Фридман: Да, друзья! Это факт, и от него нельзя отмахнуться: Все в мире кончается — нефть, газ, алюминий, золото и даже АвтоВАЗ. Непреложной истиной остается одна — люди будут умирать всегда. И, значит, их всегда надо будет хоронить. Тогда скажите мне на милость: что может быть более вечным, чем похоронное бюро?

Абрамович (тихо, сам себе): Нет, ну почему я не додумался, а?

В этот момент выскакивает все такой же бодрый телерепортер Беня Шустерлини с оператором.

Беня: Таки вы думали, от Бени так легко отделаться? Не смешите мои калоши! Я продолжаю репортаж!

И вдруг по Потемкинской лестнице скатывается старинная детская коляска. На коляске отчетливо видна надпись FINE. Что по-итальянски значит — КОНЕЦ.